— Тебе стали часто письма приходить.
На первом конверте штемпель «Глобальной Перевозки™». Я зачитал вслух сообщение для работников: в связи с ЧеПэ сотрудников обслуживающего отдела просили воздержаться от выхода на работу. Это большая часть вокзального персонала: обходчики, ремонтники, уборщики. О дате выхода на работу обещали сообщить по почте.
— Само собой, — согласился отец. — Тебе лучше дома сидеть, раз целые поезда пропадают.
Отец главный менеджер в компании, которая торговала комплектующими для вагонов: оббивка сидений, панели, постельное бельё, занавески, посуда и прочее. Вплоть до узорчатых решёток на окна.
— Но и тебе в магазин не надо идти, — ответил я.
— Мне сообщение не приходило.
Я просмотрел остальные письма. Все были ответами взломщиков на моё объявление. Надо сегодня сходить в Информбюро, снять объявление с доски, не то почтовый ящик замусорится.
Глядя на письма от взломщиков, отец хотел спросить про девочку в платьице белом, но передумал. В последнее время он не знал, как со мной говорить. Как с ребёнком поздно, а как со взрослым, видимо, не привык. Я понимал его затруднение, но не знал, чем помочь. В конце концов, он самый взрослый, а не я. Отец вернулся к чтению газеты.
На первой странице газеты заголовок: «Пропажа века». Я уже читал эту статью ранее утром, в туалете. Огромное сочинение, на три разворота.
Газетчики профессионально обрабатывали происшествие: ни одно слово статьи не давало намёка на объяснение.
Журналисты расписывали подробный путь следования поезда, со всеми остановками и переходами. Детализировали суть мелкого ремонта, которому подвергался каждый состав на станции. Просили неких экспертов из инженерного департамента «Глобальной Перевозки™» прокомментировать, могли бы эти поломки стать причиной фантастического исчезновения поезда?
Самой интересной частью материала были интервью тех, кто спаслись, потеряв билет или опоздав на поезд.
Отец развернул газету ко мне:
— Ты, Лех, как железнодорожник скажи, нужен ли данный рисунок или нет?
В середине текста размещалась схема под заголовком «Тормозной путь состава, реконструированный специалистами Глобальной Перевозки™»
Я засмеялся:
— Пап, это херня. Ну какой тормозной путь может быть у поезда? Это же не электромобиль, и не мотоцикл. Если сойдёт с монорельсы, то дальше туннеля не укатится.
— Значит, журналисты больше запутали, чем объяснили. Напихали домыслов, создали видимость расследования. — Папа строго посмотрел и добавил: — Что за слово в лексиконе? Давай, дома без «херни» разговаривать.
Отец вернулся к чтению, но тут же воскликнул:
— Ироничненько.
— Что?
Отец опять развернул ко мне газету, показывая статью «Список известных людей на рейсе»:
— Среди пассажиров был философ Цсисек.
Я поперхнулся от смеха:
— Чего-чего философ?
Отец тоже не сдержал улыбку:
— Ирония в том, что он прославился отрицанием нашей реальности и критикой Глобальной Перевозки.
— Это как?
Отец процитировал из статьи:
— «В своих статья Вячеслав Цсисек призывал человечество критически переосмыслить реальность. По его словам, мы должны посмотреть на мироустройство под таким углом, откуда видно, что нет никакой Глобальной Перевозки и просьб Судитронов. Мы должны стремиться к тому, чтоб смоделировать Вселенную, непохожую на нашу, и приложить все усилия для воплощения модели в очищенную от домыслов реальность»
— Пап, я не понял, он отрицал Глобальную Перевозку, а сам катался на её поездах?
— Такие вот они, философы.
Отец отложил газету и пошёл обуваться.
Я начал планировать день. Пойти к Лебедеву? Попрошу заодно новую серию Баффи почитать.
Стоп, какой Лебедев?
Алтынай!
Она же стажёр, её в штат не зачислили. Значит, извещение не пришло. Алтынай пойдёт на Вокзал для того, чтоб платье Маргарите вернуть. Милая, ответственная девочка.
Захотел немедленно обнять её за худенькие плечи.
2
Дождался ухода отца и выскользнул из квартиры, не предупредив маму. Ей тоже пришло вокзальное оповещение. Отправилась к соседке-подруге, обсуждать событие, выбившее весь Двор из колеи.
Ехал в трамвае и слушал диск, что был в плеере Алтынай. На паузе стояла песня, какое-то скучное R’n’B. Всегда плевался от этого дерьма, но сейчас голоса поющих девочек напоминали мне, непонятно как, Алтынай.
Сила любви, чёрт побери. Всякую муть заставила слушать.