Или — мне не было места.
Алтынай не выдержала:
— Именинник, может тебе просто посидеть спокойно, не болтаясь под ногами?
Волька согласился:
— В натуре, брателло, иди, не знаю… музыкой займись? Составь плейлист. У меня на мафоне можно сразу пять дисков поставить и задать очередь воспроизведения треков.
Я угрюмо отошёл и поставил Nirvana. Музыка на все времена. Никогда мне не надоест. Не нужны никакие пять долбаных дисков.
Алтынай и Волька проворно накрыли на стол. Перекидывались шутками, подкалывали друг друга, как старые знакомые. А ведь Алтынай Волька сначала не понравился. Или… Или женщины всегда так себя ведут? Противоположно направленно?
В дверь позвонили. Волька погнал меня открывать:
— Это твои гости, встречай.
Лебедев. Облачённый в невиданный ранее деловой костюм, даже галстук. Ботинки начищенные. Вместо рюкзака — блестящий портфель. Кажись, всё отцовское. Если раньше он выглядел лет на тридцать, то теперь был как сорокалетний старик.
Степенно пожал мне руку:
— С юбилеем.
— Мне девятнадцать.
— Тем не менее.
Вынул из портфеля подарок: набор из пены для бритья и одеколона.
Алтынай указала Лебедеву на стол:
— Проходите, пожалуйста, занимайте места.
— Можем перейти на «ты», — солидно разрешил Лебедев.
Он и Алтынай прошли к столу. Я вернулся к стереосистеме.
Смотрел на Алтынай и хотел срочно что-то ей сказать. В чём-то извиниться, объяснить, что всё на самом деле не так как она думала. Никто ни в чём не виноват. Кроме Вольки, разве что. Если бы не его вмешательство, то мы бы поцеловались напротив «Подростков в Абрикосовом Саду» Шай-Тая и жили бы долго и счастливо.
— «А Джессика?» — спросила бы Алтынай.
— «Что Джессика? — ответил бы я, признавая вину. — Это Волька подсунул мне её. Сам бы я ни за что»
Алтынай стояла передо мной и смеялась:
— Ты оглох или не протрезвел со вчерашнего?
— Алтынай, прости меня, я не должен… — встрепенулся я.
Алтынай резко оборвала меня, ткнув в живот коробку обвязанную ленточкой с бантиком:
— Твой подарок.
Волька наполнил бокалы. Лебедев со старческими интонациями сказал, что «воздержится от приёма алкоголя», и налил себе лимонад.
— С праздником, брателло! — закричал Волька, передавая мне бокал с портвейном.
— И вас, — вздохнул я. Отпил и сел на диван, распечатывать подарок от Алтынай.
Кассета. Нарисованная от руки обложка: два силуэта шли по гиперзвуковому тоннелю. Можно узнать рукоятку дыролова и далёкий свет приближающегося поезда. Алтынай верно изобразила головной обтекатель гиперпоезда в виде раскалённой звезды, как оно и есть в реальности.
Оправдывающимся тоном Алтынай пояснила:
— Это я нарисовала до того, как ты с Джессикой познакомился.
— Алтынай, я дурак.
Не обращая внимания на мои слова, она продолжила:
— Составила сборник из песен с твоих кассет, что мне понравились. Ещё своих половину добавила.
Договорила и отошла к Вольке, который ввязался в спор с Лебедевым о роли андерграундного анимационного искусства в развале советской тоталитарной системы.
Волька отстаивал мнение, что искусство само нашло дорогу, пробив «асфальтный панцирь диктатуры». Лебедев же отрицал самостоятельность андерграунда, приводя доказательства того, что работа с советскими внесистемными анимастерами, писателями и музыкантами была «тщательно спланированной операцией ЦРУ».
Я повернулся к стереосистеме и поставил кассету. Заиграла незнакомая, но с первых же секунд офигенная композиция. Ритмичная. Прочитал список песен, начертанный Алтынай: Limp Bizkit, Nookie.
Всё же я ритмичная обезьяна. Прав Лебедев.
Что ж, продолжу быть самим собой, это уже достаточное наказание.
3
Сел ровно между колонок, чтоб музыка заслонила меня от всего вокруг. Скоро пришли остальные гости: несколько одноклассников, которых Волька не помнил, но радостно обнял и хлопнул по плечу. Совсем как меня при встрече в музее. Одноклассники подарили мне ещё один набор пены для бритья.
Ненадолго заглянула Маргарита. Её пригласила Алтынай. Маргарита подарила мне новые наушники «Ноунейм» с набором поролоновых оболочек. Появился один парень с работы, тоже обходчик. Я не знал его имени, и понятия не имел, чего он припёрся.
Он подарил мне брелок. Причём даже не купленный, а сувенирный, с гербом нашего Вокзала, которые даром раздавали всем прибывающим, чтоб те пристёгивали ключи от почтовых ящиков.