4
Выслушав рассказ о смерти Лебедева, Алтынай не просто ужаснулась, но расплакалась. Я обнял её, удивляясь, что она такая чувствительная. Три раза в жизни видела Лебедева, а так переживала.
В моих объятиях Алтынай сжалась в комочек:
— Что теперь родители его чувствуют, ты был у них? Нет? Ты чудовище, Лех.
— Будет лучше, если я отыщу убийц Лебедева. Они там, где и поезд.
— Ты уверен, что нельзя в милицию пойти? Ведь это их работа, убийц искать.
— Нет, Лебедев особо предупредил не соваться к ментам. Ведь агент заговорщиков, узнав о моих намерениях, и постарается меня задержать.
Встрепенувшись, Алтынай высвободилась из моих рук:
— Надо спасать людей! Как ты можешь спокойно жрать, читать макулатуру и пить лимонад, когда на тебе такая ответственность?
Мне впервые захотелось прикрикнуть на Алтынай. Сказать что-то вроде «Заткнись» или «Хватит кудахтать». Но неожиданно для самого себя, строго ответил:
— Могу жрать, потому что голоден. И да, я раньше не искал потерянные поезда. Я искал микротрещины, слушая музыку в плеере.
Алтынай обняла меня и уткнулась в плечо:
— Прости. Я буду молчать и слушать, что ты скажешь.
Я дожевал остатки сосиски в тесте, запил лимонадом. Вытерев рот платком, приказал:
— Садись на трамвай до дома, а я пойду на встречу с пацанчиком из пиццерии.
— Я с тобой.
— Но ты сказала, что послушаешься.
— Соврала. Конечно, я буду сама решать, что мне делать.
— Но там опасно. Мало ли кто этот пацанчик.
— Тем более пойду с тобой. Зачем я приехала сюда? Сотри крошки с подбородка и пошли. Вон, наш трамвай.
Она достала свой платок и буквально утёрла мне нос.
По адресу, указанному пацанчиком в записке, располагалась одна из «стоэтажек» нашего Двора. На деле в доме менее ста этажей, но «стоэтажка» было проще произносить, чем выговаривать цифру «сорок семь».
Местное домоуправление ограничивало ход лифта до двадцать пятого этажа, чтоб сэкономить сколько-то секунд времени. Поэтому я и Алтынай поднимались пешком.
Редкие квартиры верхних этажей были заселены или пьяницами, изгнанными с этажей, где жили приличные люди, или чудаками, желающими уединения.
Стены подъезда и коридоров исчирканы многослойными граффити. Антиправительственные и проправительственные лозунги уживались с названиями музыкальных групп и признаниями в любви или ругательствами. По тёмным сквозным коридорам, от одного наружного окна к другому, летали голуби. Пыль и голубиный пух плавали в воздухе.
Под ногами хрустели осколки штукатурки, мятые банки от пива с давно слезшей краской. Двери большинства квартир были раскрыты нараспашку, показывая, что в них никто не жил много лет. Видны мокрые гнилые диваны, расплющенные временем. Из них уже росла какая-то трава или грибы.
Иногда на диванах сидели кошки. Для них заброшенные этажи — пищевой рай. На полу крысы, в воздухе голуби. Напрягись немного, прыгни наугад, кого-нибудь из них точно поймаешь.
В приоткрытые двери жилых квартир можно было изредка увидеть хозяев. Обычно спящих на гнилом диване в окружении кошек и пустых бутылок.
В одном коридоре шёл ряд пустых квартир со стенами будто покрашенными в чёрный цвет. Из тёмных комнат несло горелым.
Алтынай дёрнула меня за руку:
— Это ты здесь хотел поселиться? На помойке?
— Мда, мне представлялось немного иначе.
— Уж лучше с родителями.
— Наверно, ты права.
5
Из одной выгоревшей комнаты вышел знакомый пацанчик. Алтынай взвизгнула и спряталась за мою спину. Появление было неожиданным даже для меня.
Он указал пальцем на Алтынай:
— Зачем её привёл?
— Тебя забыл спросить.
За его спиной были видны силуэты ещё нескольких человек. Они держались в тени, но по размерам можно было догадаться, что это люди разных возрастов, но большинство — подростки.
— Мы взлом-группа «Армида», — объявил пацанчик.
— Больше чем правда! — хором грянули силуэты.
Алтынай откровенно засмеялась. Я тоже:
— В детстве и я играл на верхних этажах.
— Мы не играем, — строго сказал пацанчик. — И ты мне не нравишься. Мы вынуждены общаться с тобой, чтоб узнать, как освободить нашего лидера, Дениса Лебедева.
Я всмотрелся в тёмные силуэты:
— Лебедев? Он что ли был предводитель «Армиды»?
— С ума сойти! — восхитилась Алтынай.
— Под его руководством мы проводили операции по обезвреживанию опасных элементов, дестабилизирующих общество.