— Да хватит, ну, хватит. Чего ты, а?
8
Солдат провёл нас обратно, к тому вагону, откуда выскочил.
Назвать своё имя отказался:
— Ещё неизвестно, как всё повернётся.
Алтынай обрела свою обычную заносчивую уверенность:
— Чего неизвестно-то? Скоро вас всех найдут и засудят. Вот тогда ты точно по башке получишь, и каска не спасёт.
Солдат тяжко вздохнул, поправляя каску:
— Тоже так думаю.
Мы постояли недолго у дверей. Солдат подождал, когда редкие пассажиры скроются в темноте, и открыл ключом дверь вагона. Пропустил нас вперёд, прошёл сам и закрыл на замок.
Включил фонарик, освещая обжитое пространство.
Это был один из вагонов-призраков. В натурном листе, который содержал данные о вагонах и порядке их размещения, эти вагоны помечались как «специализированные порожние» или пассажирские, требующие ремонта. На деле их набивали контрабандой до самого верха.
Я проделал пальцем дыру в одной из картонных коробок, которыми были забиты все купе:
— Чего везли?
Солдат вытащил из под столика свободного купе коробку и поставил её на диван:
— Бухло. Портвейн, виски. Сигареты.
— То есть ты дезертировал и провёл всё время тут, упиваясь и укуриваясь? — спросила Алтынай.
— Что значит «дезертировал»? — оскорбился солдат. — Я присягу захватчикам не давал. Я вообще работал в частном охранном предприятии. Сторожил склад с люксовыми печатными машинками.
— А как ты оказался среди похитителей поезда?
Солдат мрачно откупорил портвейн. Той самой марки, что пил Волька, когда встретил меня и Алтынай в музее:
— Просьба Судитрона, будь он неладен.
Солдат протянул бутылку, но я отказался:
— Хочешь сказать, что Судитрон попросил тебя принять участие в похищении поезда?
Солдат снял каску, взъерошил волосы:
— Когда этот чурбан говорил что-либо конкретное? Просто приказал прийти такого-то числа, в такое-то время, в такое-то место. Квартира в индустриальном кольце у пятой стены. Мне выдали снарягу, автомат. Привезли на Вокзал и посадили в этот вагон, мол, стереги контрабанду.
Солдат запрокинул голову и сделал несколько булькающих глотков:
— Когда произошло торможение, всё гадал, что происходит? Прислушивался к голосам за стенами. Не сразу решился выйти и разведать обстановку.
— И что разведал?
— То, что захватчики носят такую же снарягу, что и я. А я что мог поделать? Не мог же я сказать, что не с ними?
— Вообще-то ты с ними, — безжалостно отчеканила Алтынай. — Раз снарягу получал в том же месте, где и заговорщики.
Солдат достал блок сигарет и распотрошил, извлекая пачку:
— Вот в этом и беда, сижу тут как неопределённая величина. Ни туда, ни сюда.
— Ладно, — вмешался я. — Что ты можешь сказать, про захватчиков?
— Когда нас везли на грузовике на Вокзал, я общался с остальными бойцами. Как понял, вся операция контролировалась из правительства или ещё какими-то важными людьми, спецслужбами или чёрт их знает откуда. Ребята гордились, что на таком ответственном задании. Я тоже радовался, что Судитрон дал мне возможность стать кем-то больше, чем был.
— Чего же ты не сбежал?
— Я и группа пассажиров посмелее пытались прорваться. Многих постреляли. Я даже автомат потерял, когда драпали. Поэтому решил, что подожду здесь, пока всё не выясниться. А у вас какой план?
Алтынай как всегда закричала:
— Уж точно, не как ты! Отсиживаться не собираемся. Мы… Вот он, — показала пальцем на меня, — не боится, он всё придумал.
Я остановил её:
— Есть план, но тебе знать о нём не надо, раз не хочешь помочь.
— Понимаю, — солдат протянул мне пачку. Я отказался. — Вы только не рассказывайте обо мне? Когда поезд найдут, рассчитываю с пассажирами слиться. Кстати, давай махнёмся, ты мне комбез, а я снарягу свою?
— Мне мой комбез нравится, — отказался я.
Солдат проводил нас до дверей, пожелал удачи и закрылся.
Мы пошли вдоль ряда пустых и тёмных вагонов первого класса. Пройдя несколько вагонов, Алтынай села на корточки:
— Прости, Лех, я устала. Нет сил.
Присел рядом и посмотрел на часы:
— Почти полночь.
Достал флягу с водой. Мы попили.
— Пошли, — сказал я, протягивая ей руку.
— Куда? Я не могу.