— Я хочу помочь, — Флетчер медленно подошел к Тамми, не отрывая от нее взгляда.
Ее сердце забилось. Ей так хотелось быть с ним. Но она считала брак результатом любви, а не следствием необходимости.
— А если ты разочаруешься, Флетчер? — нашлась она. — Наш ребенок может оказаться таким же обычным, как я.
— Ты не обычная, — усмехнулся он. — Очень даже необычная, — промурлыкал он, наполняя Тамми желанием.
— Не в том дело, — слабо сопротивлялась она, дрожа от переполняющих чувств.
Он просунул руку под покрывало и положил ее на живот Тамми.
— Все равно это будет мой ребенок, — мечтательно улыбнулся он.
И тот словно почувствовал его присутствие.
Тамми ощутила легкое движение. Флетчер, очевидно, тоже почувствовал его, потому что на лице его разлилось восторженное выражение.
— Мой ребенок, — с гордостью повторил он. — Дай мне посмотреть, дай мне почувствовать, — прерывисто прошептал он и быстрым движением стащил ее платье, нижнее белье, в одно мгновение разделся и сам. Она неосознанно подвинулась, пуская его к себе.
Позже она не могла понять, то ли он занимался с ней любовью, то ли благодарил за ребенка. В его действиях не было страсти, порывистости, только всепоглощающая нежность, которая расплавляла ее сердце, каждую косточку в ее теле и наполняла теплом.
Он ласково обнимал ее, гладил волосы, спину, позволяя ей ощутить себя некой драгоценностью, хрупким сосудом, хранящим их ребенка.
Нам всегда было хорошо в постели, он готов и стремится стать хорошим отцом. Сейчас Флетчер очарован чудом создания новой жизни. Возможно, брак — не такая уж плохая идея… Время покажет.
— Ты выйдешь за меня замуж, — не спросил, констатировал Флетчер.
— Хорошо, я выйду за тебя замуж, — уткнувшись в его плечо, прошептала Тамми.
Он перевернул ее на спину и внимательно изучил лицо, пытаясь понять, серьезна ли она. Убедившись, он довольно ухмыльнулся, в глазах заблестели триумфальные искорки. Он выиграл, хотя победа далась достаточно трудно. Ему захотелось тут же закрепить ее.
— Завтра мы подадим заявление. Как быстро можно организовать свадьбу, Тамалин?
Нет, никакой свадьбы! Нет-нет, это ужасно неправильно.
— Я подам с тобой заявление, Флетчер. Но лучше расписаться в магистрате. По закону, кажется, это можно сделать через месяц.
Он нахмурился:
— Но ты и твои подруги… вы обожаете свадьбы. Люси выходила замуж беременной. Я не понимаю, в чем причина…
— Это не то же самое, — отрезала Тамми.
Люси и Тони любят друг друга, и их брак — апогей их любви, а не подписание обязательств по отношению к ребенку. Для Флетчера женитьба — заключение контракта, который обеспечит ему полноценный доступ к ребенку, а если ребенок родится обычным, он может решить, что ему нет необходимости проводить с ним особо много времени.
И он ни разу не упомянул о любви. Тамми не была уверена, что он вообще способен любить.
— Если твои родители откажутся организовывать твою свадьбу…
Тамми закатила глаза. Ей в голову не могла прийти идея привлечь родителей к приготовлениям. Ни за что на свете она не попросит ни о чем отца. А если мать узнает, что ее будущий зять мультимиллионер, она приложит максимум усилий к тому, чтобы стать ему не тещей, а женой. Ну, или хотя бы выманить у него побольше средств.
— Я им даже не сообщу, что выхожу замуж.
— Тамалин, я с радостью оплачу любую свадьбу, какую захочешь. Все что угодно.
— Нет, спасибо.
Он покачал головой:
— Не позволяй гордости испортить себе праздник. Я хочу, чтобы ты получила то, что было у твоих подруг. Они бы хотели, чтобы у тебя была свадьба. Селин мне закатит сцену, если свадьба не состоится. Она скажет: «Зачем же тогда тебе твои миллионы», и будет права. Ты должна стать невестой со всей положенной атрибутикой.
Он прав. Подругам не понравится, если они с Флетчером просто распишутся. Ей придется заставить их понять ее решение, объяснить — это не любовный союз.
— Я объясню подругам, и они поймут — сейчас не время, — как можно беспечнее произнесла она.
— Потому что через месяц беременность будет слишком заметна? — продолжил он допытываться.
— Нет. Потому что с тобой я не буду чувствовать себя невестой, — прямо ответила она.
На его лице застыло такое выражение, словно он хотел воздеть руки к небу и возопить: «Ох уж эти женщины!»