В комнате с кроватью «в шашечку» Кэтрин терпеливо стояла, пока женщины снимали с нее платье и надевали через голову тонкую батистовую ночную рубашку, которую она сама расшила черной нитью по моде, введенной в обиход королевой. Мать научила ее, как это делать. Потом Элинор расчесала ей волосы, а леди Бург, которая вроде бы немного успокоилась, принесла серебряную миску с розовой водой, чтобы умыть невесте лицо и руки, а также тряпицу — почистить зубы. Мать откинула покрывало и простыню, Кэтрин забралась в постель и села прямо, опершись спиной на подушку.
Элинор отправили вниз сообщить сэру Томасу, что все готово. Пока они ждали, мать разгладила простыню и рассыпала на постели душистые лепестки, а Кэтрин пыталась унять заколотившееся сердце. Мать ободряюще улыбнулась ей.
Наконец появился Эдвард, он заметно нервничал; его сопровождали отец, священник и гости.
— Ну, забирайся в постель, мальчик! — скомандовал сэр Томас, слегка подтолкнув сына.
Эдвард послушно скользнул под одеяло и лег рядом с Кэтрин. Все столпились вокруг, священник вышел вперед и поднял руку:
— Милостивый Господь и Отец Небесный, щедрым даром которого прибавляется человечество, мы молим Тебя: благослови это ложе и этих двоих, чтобы они были плодовиты в обретении потомства и жили вместе долго в любви и согласии, без обмана; чтоб увидели детей своих детей до третьего и четвертого поколения ради славы и чести Твоей через Иисуса Христа, нашего Господа. Аминь.
Сэр Томас и леди Бург поднесли Эдварду и Кэтрин по кубку вина со специями, из которых молодые с благодарностью отпили, а потом Элинор и другие горничные бросили в толпу гостей чулки невесты, чтобы узнать, кто следующий произнесет обеты на церковной паперти. Двое, вовсе не случайно задетые чулками, улыбнулись друг другу; все знали, что эти юноша и девушка надеялись пожениться.
— Исполни свой долг, мальчик! — наставительно произнес сэр Томас.
И вся компания удалилась, сопровождая свой уход свистом, похабными шутками и взрывами хохота; голоса гостей удалились в направлении главного зала, где продолжится пир.
Эдвард вскочил с постели и задвинул засов на двери.
— Они вернутся ближе к утру, принесут еще вина, чтобы подкрепить нас, и спросят, все ли в порядке. А пока я не хочу, чтобы кто-нибудь сыграл с нами злую шутку.
Он задул все свечи, кроме одной, и вернулся на брачное ложе. Кэтрин лежала, размышляя, что первый шаг должен сделать муж. После некоторой паузы Эдвард взял ее за руку:
— Вы, верно, устали, Кэтрин?
— Немного. А вы?
— Немного, — эхом отозвался он; последовала новая пауза. — Мы не обязаны делать это сегодня, если вы хотите подождать.
— Я с удовольствием сделаю все, как вы решите, — сказала Кэтрин, понимая, что он нервничает больше ее.
Эдвард обнял жену и притянул к себе, потом поцеловал в губы. Это был робкий поцелуй, не страстный. Она ощущала под руками его ребра. Немного же было плоти на ее суженом.
Кэтрин ждала, что он еще раз ее поцелует, но Эдвард не потянулся к ней, а вместо этого завозился с чем-то под одеялом, движения его стали ритмичными. Вдруг он взгромоздился на нее и коленом раздвинул ей бедра.
— Я попробую сделать это мягко, — выдохнул супруг.
Она почувствовала, как что-то твердое тычется у нее между ног, и собралась с духом, ожидая, что он войдет в нее, однако после нескольких отчаянных попыток Эдвард обмяк и скатился на постель.
— Простите, — пробормотал он, — наверное, я выпил слишком много вина. Это делает мужчину бесполезным.
— Ничего, — сказал Кэтрин, чувствуя, как он унижен. — Мы оба утомлены. У нас вся жизнь впереди.
— Благослови вас Бог. Вы лучшая жена, какую только может иметь мужчина.
Когда в два часа гости вернулись, стали колотить в дверь и требовать, чтоб их пустили с чашей любви, молодые притворились, будто спят.
Утром Эдвард снова попытался сделать Кэтрин своей женой по-настоящему, но безуспешно. Произошло то же, что и накануне: в решающий момент он сплоховал.
— Могу я чем-то помочь? — спросила Кэтрин; она понятия не имела, каким образом можно доставить удовольствие мужчине или заставить его тело функционировать, как положено.
— Просто не говорите никому, — попросил ее Эдвард. — У меня похмелье. Вот в чем проблема. Вечером будет лучше, обещаю.
Кэтрин потянулась и встала постели. В голове у нее мелькнула мысль: «Сэр Томас будет недоволен, если узнает, что брак не был окончательно заключен», — и она поняла, что отношение сэра Томаса к их с мужем личной жизни уже беспокоит ее.