Она поспешно вернулась и встала перед свекром, сидевшим в своем высоком кресле на помосте.
— Сэр Томас? — Кэтрин заставила себя улыбнуться.
Он строго посмотрел на нее:
— Я заметил, что почти каждый день после обеда вы катаетесь на лошади.
— Я так привыкла, сэр, — смешавшись ответила Кэтрин.
— Что ж, придется это прекратить. Вы никогда не выносите ребенка, носясь в седле по всей округе.
— Но, сэр, я не жду ребенка, — возмутилась Кэтрин. — В противном случае я, естественно, перестала бы ездить верхом.
Она чувствовала, что все домашние смотрят на нее. Они никогда не посмели бы пререкаться с хозяином дома.
— Но вы должны ждать ребенка! — рявкнул сэр Томас. — И больше никаких катаний на лошадях, пока он не появится на свет.
— Но, сэр…
Тот стукнул кулаком по столу.
— Молчать! — И повернулся к Эдварду. — Потрудитесь добиться послушания мне.
Кэтрин подумала, уж не мстит ли он своему сыну за то, что тот осмелился завести с ним спор о религии.
Эдвард взял ее за руку и повел через дверь в западное крыло дома.
— Исполните свой долг, мальчик! Подарите мне внука! — крикнул им вслед сэр Томас.
Когда они оказались в своей комнате, Кэтрин бросилась на кровать и разрыдалась. Она не знала, как вынесет запрет ездить верхом. Это было одним из ее главных развлечений. Конечно, можно гулять по парку, если сэр Томас не выдумает какую-нибудь причину, почему ей не следует делать и этого, но прогулки не дадут ей захватывающего дух удовольствия от скачки в седле, когда ветер треплет волосы, а лошадь мчится во весь опор. Кэтрин все бы отдала за возможность вернуться в Рай-Хаус, к матери. Никогда еще не испытывала она столь сильной тоски по дому.
— Мне так жаль, Кэтрин, правда жаль. — Эдвард сам едва не плакал. — Это все моя вина. — Он притянул ее к себе.
Нуждаясь в утешении, Кэтрин прильнула к нему, они начали целоваться, а потом случилось наконец то, чего она больше всего желала.
Лежа в постели, исполненная облегчения, что ей не придется носить на себе позорное клеймо бесплодной жены, и размышляя, могла ли она уже забеременеть, Кэтрин уткнулась в плечо обнимавшего ее одной рукой мужа.
— Не знаю, что на меня нашло, — хихикнул он, — но я этому рад. Теперь я могу спокойно смотреть в лицо отцу.
— Вы не думаете, что он безумен, как ваш дед? — спросила Кэтрин.
— Я не знаю. — Эдвард вздохнул. — Он не безумен в том смысле, как был мой дед. Но в нем будто сидит какой-то бешеный зверь. Кажется, ему нравится держать нас всех в страхе.
— Что ж, я ему этого удовольствия не доставлю! — заявила Кэтрин. — Пусть только попробует. Он узнает, что у меня стойкое сердце.
— Вы будете ему достойным противником, — сказал Эдвард, прижимая ее к себе. — Но мне жаль, что вам нельзя теперь кататься верхом.
— Мне будет легче выносить это, раз теперь у меня, вероятно, есть веская причина не садиться на лошадь.
— Молюсь, чтобы вы не ошиблись! — сказал Эдвард и поцеловал ее.
Беременность не наступила. И новых соитий тоже не было. Магия, сработавшая в тот раз, больше не оказывала своего волшебного действия на них. Они вернулись к возне в постели и безуспешным попыткам довести дело до счастливого завершения. Недели шли, приближалась зима. Кэтрин казалось, что люди присматриваются к ней, надеясь увидеть признаки беременности. Может, это только ее воображение. Господи, лишь бы только сэр Томас не начал задавать ей вопросы — это будет для нее равносильно смерти!
Но вдруг случилась нечаянная радость! Всех их ждала передышка. В декабре сэра Томаса вызвали ко двору. Наконец — наконец-то! — король решил вернуть к жизни старое баронство Боро и хотел поручить это ему. Кроме того, сэру Томасу предстояло заседать в палате лордов в качестве лорда Боро из Гейнсборо.
Сэр Томас ликовал. Исполнились его надежды — свершилось то, ради чего он трудился все эти годы. Свекор ходил по дому надутый как петух и требовал, чтобы все обращались к нему «милорд».
— Когда-нибудь ты унаследуешь мой титул, мальчик, — говорил он Эдварду, хлопая его по спине. — Ты станешь пэром королевства, а после тебя — твой наследник. — Он бросил на сына многозначительный взгляд.
— Я горжусь вами, сэр, — отозвался Эдвард, игнорируя колкий намек.
Все хором облегченно вздохнули, когда новоявленный лорд Боро отбыл в Лондон.
— Не ждите меня на Рождество, — сказал он своей леди, когда та подавала ему при отъезде стременной кубок. — Я не знаю, сколько времени будет заседать парламент, и не против поучаствовать в каком-нибудь пире при дворе.