В моей комнате нет места, где можно было бы посидеть, как в спальне Одри, поэтому Мэтт, подойдя к кровати, садится в ногах. Я, остановившись посреди комнаты, думаю, что делать дальше. Затем, решив, что другого выхода я себе просто не оставила, я подхожу к кровати и также сажусь на солидной дистанции от Мэтта.
— Красивая комната, — говорит Мэтт, оглядываясь. Указав рукой на постер с изображением «Аркад Фаер», он улыбается, но никак не комментирует увиденное.
— Спасибо, — благодарю его я. — Мне нравится заниматься обустройством.
— В этом ты похожа на сестру, — замечает он, сдержанно смеясь, — но ты продвинулась дальше.
Я сижу, боясь пошевелиться, и от души надеюсь, что Мэтт этого не замечает. Колени напряженно сдвинуты, а плечи и подбородок развернуты в его сторону. Со стороны я, очевидно, похожа на цветок в горшке, стоящий на подоконнике и вращающий головкой, чтобы поймать лучи солнца. Правая сторона тела — та, что ближе к Мэтту, — кажется мне теплее левой.
— Так что же я пропустила сегодня на уроке английского? — спрашиваю я, наслаждаясь этим теплом.
— Да ничего особенного, — говорит Мэтт. — Мистер Джефферсон задал для изучения несколько новых словарных слов, и мы в основном весь урок корпели над ними.
— А что это были за слова? Интересно, я знаю или нет.
— Постой, дай-ка я вспомню… — говорит Мэтт, откидываясь назад и глядя в потолок. Я начинаю чувствовать себя нелепо, сидя рядом, как манекен. Приходится последовать его примеру, и я осторожно ложусь, опираясь на локоть и старательно следя за тем, чтобы, не дай бог, не оказаться слишком близко к Мэтту.
— Кажется, там было слово «подтрунивать», — вспоминает Мэтт.
— Чем мы все время и занимаемся, — отвечаю я, меняя позу и складывая руки на животе.
— И еще «изгонять», — добавляет Мэтт.
— Что? Сгонять? — переспрашиваю я. — Это что, словарное слово?
— Да нет — изгонять. Не в смысле жир сгонять на беговой дорожке, а демонов изгонять, и все такое.
— А, — говорю я, — ясно. Давай еще.
— Изобличать.
— Не представляю себе, что это.
— Я думаю, это значит обвинять кого-нибудь в чем-нибудь, — предполагает Мэтт. — Похоже на «обучать» еще.
— А еще?
— Что-то там было еще связанное с книгами, — продолжает Мэтт. — «Пролог» и «фолиант», что-то такое.
— Ну, это просто, — говорю я. — А какая была на этот раз загадка?
Мистер Джефферсон любит задавать нам на уроках загадки, связанные со словами. Если разгадываешь, получаешь хорошую оценку. Получив достаточное количество оценок за разгаданные слова, можно быть уверенным, что результат в четверти будет хорошим.
— Зимородок, — говорит Мэтт.
— Зимородок, — повторяю я. — Красивое слово. Не имею представления, что это может быть.
— Я тоже, — признается Мэтт. — Значит, узнаем завтра, когда мистер Джефферсон напишет значение на доске.
— Или давай вместе поищем, — говорю я, спрыгивая с кровати и направляясь к противоположной стене, где висит полка с книгами.
Книги расставлены по цветам, и толковый словарь стоит в красном секторе, вместе с учебником по интерьерному дизайну, двумя романами, триллером и «Властелином колец». Взяв словарь, я начинаю листать его.
— Оказывается, это птица, — говорю я, прочитав статью. — А еще есть прилагательное, означающее «спокойный, тихий, веселый, благоприятный или безмятежный».
— Отличное слово, — соглашается Мэтт. — Я его теперь никогда не забуду.
— Правда? — спрашиваю я, захлопывая словарь, и возвращаюсь на кровать. На этот раз я без колебаний ложусь и оказываюсь гораздо ближе к Мэтту, или по крайней мере мне так кажется, потому что я вижу его лучше. — Это почему же?
— Потому что безмятежный, спокойный… все эти слова напоминают о тебе, — отвечает Мэтт без колебаний, удивляя меня прямотой. Смотрит он уже не в потолок, а прямо мне в глаза, и взгляд его поражает словно молния. — Так я чувствую себя, когда ты рядом.
На меня снисходит озарение: его слова не просто лесть, они — универсальный ответ на все вопросы, которые я задаю себе уже несколько дней.