У Шера была четырехлетняя дочь Ренэ. Ренэ усаживалась ко мне на колени и немного мешала работать.
Прошло целых 60 лет. Маленькая девочка стала старушкой, разыскала мой адрес через Пулковскую обсерваторию и пишет мне трогательные письма, которые вызывают у меня слезы умиления. Я неизменно отвечаю ей.
В начале 1901 года я вернулся в Россию. Покидая Францию, я чувствовал к ученым этой страны большую искреннюю благодарность за гостеприимство и за особую чисто французскую широту и свободу научных взглядов, которые я там наблюдал и усвоил.
Я помню радость, которую испытал, когда вышел на пограничной станции из вагона и увидел русского носильщика. Как приятно было заговорить на родном языке после французского и немецкого (я возвращался из Франции через Германию)! Это чувство радости не покидало меня всю дорогу до самой Москвы.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ ЗВЕЗДЫ
Пулково
Я уже говорил, что после заграницы приехал в Пулково. Под руководством Белопольского измерял и обрабатывал полученные им спектры звезды беты Возничего. Я был очень благодарен ему за ту готовность, с которой он помогал мне своими советами и указаниями.
Помню, как в мае 1904 года Аристарх Аполлонович, уезжая отдыхать на Волгу, прислал мне письмо. В нем он подробно излагал, что я должен делать в Пулкове. «Я оставлю для вас все спектрограммы беты Возничего, снятые в этом сезоне, микроскоп и журнал наблюдений. Мерить вы можете или в лаборатории, или где найдете для себя удобнее. Вам хватит этой работы более чем на месяц», — писал Белопольский.
Но мечта устроиться в Пулкове на постоянную работу меня не оставляла. Свободных же должностей не было, и приходилось служить, как тогда говорили, по педагогической части, приезжая в Пулково лишь на летние каникулы.
Только в сентябре 1906 года осуществилась моя давнишняя мечта: я был зачислен адъюнкт-астрономом Пулковской обсерватории сверх штата.
Пулково. Астрономическая столица мира. Место, овеянное славой замечательных астрономических наблюдений и славой воинских подвигов, свершенных во имя справедливости.
Мне хочется рассказать о судьбе одной книги, переплетающейся с судьбой Пулкова.
Девятнадцатого августа 1939 года торжественно отмечали 100-летие со дня открытия обсерватории. Директор обсерватории член-корреспондент Академии наук СССР Белявский, профессора Крост, Павлов, Циммерман и я готовили к юбилейной дате сборник, написанный коллективом пулковских астрономов.
Сборник должен был увидеть свет в 1941 году. Но в это время, как известно, началась Великая Отечественная война, которая самым роковым образом повлияла на судьбу обсерватории.
В связи с войной задержалось издание сборника. Но нам посчастливилось: сохранился типографский набор, почти не нарушенный. Ученый секретарь Пулковской обсерватории профессор Н. Н. Павлов просмотрел и исправил текст сборника, который был выпущен в свет в 1945 году.
Вот она лежит передо мной, эта книга. Коричневая, с золотым тиснением на переплете «Сто лет Пулковской обсерватории», с заставками-знаками созвездий и летящей звездой в ночном небе. Читаем и узнаем историю этой цитадели астрономической науки.
Строительство обсерватории в первую очередь было продиктовано необходимостью развития наук, изучающих Землю, — географии, геофизики, геодезии. Дело в том, что наука о Земле теснейшим образом связана с наукой о небе. И 3 июля 1835 года в торжественной обстановке в основании массивной колонны, в центре будущей обсерватории, закладывают первый камень.
Под камнем замуровали специально выбитую платиновую медаль. На ней изображен фасад обсерватории, окруженный знаками Зодиака. Рядом были положены золоченая дощечка с именами членов комиссии и архитектора (им был Брюллов, брат знаменитого живописца) и несколько медных монет.
Перелистываю страницу. Торжественное открытие обсерватории.
Проходит несколько лет, и вот она изумляет всех богатством и совершенством своего оборудования.
Директор Гринвичской обсерватории Эйри в 1847 году торжественно писал: «Ни один астроном не может считать себя вполне усвоившим современную наблюдательную астрономию в ее наиболее разработанной форме, если он не познакомился с Пулковской обсерваторией во всех ее особенностях».
Опять листаю страницы. С них смотрят люди, прославившие русскую науку за пределами отчизны: В. Я. Струве — первый директор, Ф. А. Бредихин, А. А. Белопольский, Н. Я. Цинге и многие-многие другие. Даны и фотографии замечательных приборов и инструментов, с которыми сроднились пулковские наблюдатели, с которыми проработало не одно поколение пулковских, астрономов.