- Могу я включить музыку где-нибудь? Так неимоверно скучно.
- Да. - Коротко ответил он, поправляя галстук и обходя ее.
- У вас воняет в баре. Вы в курсе? - Черт, могла ли она хотя бы раз не пожурить его или не поддеть? Ясно же, - вам ясно? - что это стервочка сама нарывается на то, чтобы он откусил ей язык?
Желание Дмитрия потихоньку спадало. Он повернулся к ней и снисходительно улыбнулся.
- Да. Я заметил это сразу после того, как ты сюда вошла.
Женя кисло осклабилась, приняв поражение в сражении, которое завела сама.
- Здесь жарко, - пробубнила она, нагибаясь, чтобы смочить тряпку.
Взгляд Дмитрия опять невольно прицепился к ее заду, как магнит, и он сдавленно ответил, спеша покинуть этот чертов бар:
- Слишком.
Кухня у Бенджамина Форда соответствовала его вечному состоянию души - в бежевых тонах, с серыми кухонными принадлежностями и контрастным гардеробом. Даша признала, что здесь было очень уютно. И даже аппетит поднялся внезапно.
- Ты какой tea хочешь? - Он открыл шкафчик, откуда вырвался приятный ароматный запах трав. Даша довольно прикрыла глаза на какую-то секунду, прежде чем сказать:
- Любой.
- Любой? У меня есть желтый, Пу-эр, Мате, Ройбуш...
- Налей мне уже чай, Бенджамин!
Он упрямо покачал головой и указательным пальцем.
- Нет, не могу же я налить чай наобум или свое усмотрение. Леди должна выбрать чай сама.
Она была одновременно раздражена и польщена его речью.
- Я хочу фруктовый чай. У тебя есть фруктовый? - Она потянулась слегка, пытаясь заглянуть хотя бы глазом в его шкафчик с разными пакетиками. Бенджамин быстро проверил свой «склад» и кивнул ей, обнаружив заказ на месте.
- А тебе какой? Немецкий, китайский или...
- Давай немецкий! - Выпалила она. Нет, скорее, чаша с раздражением перевешивала втрое все остальные чувства.
Потом он заварил чай. Даша нервно смотрела на часы, ожидая, когда они уже покончат с чаепитием и отправятся на работу.
- В какой чашке ты бы хотела?
- Ты можешь просто налить мне чай?! - Она даже подпрыгнула на стуле, как будто только что наткнулась на острую кнопку.
- Не ругайся, - и он взял желтую чашку.
После того, как они уже начали пить, Даша, успокоившись под действием необычайно вкусного напитка, спросила:
- И что, ты каждое утро медитируешь?
Бенджамин неопределенно тряхнул головой, поднимаясь из-за стола, чтобы взять вазу со сладостями.
- Нет, чаще всего йогой занимаюсь.
- Йогой?
- Ага.
Даша скептически прищурилась. И только тогда заметила на его ключице татуировку белого цвета.
- У тебя татуировка есть?
- Ага.
- И что... что это?
- Ловец снов.
Она заморгала.
- Ты хипстер?
Бен застыл с чашкой около рта, а потом мигнул бесцветными глазами.
- Нет.
- Ты... ты такой спокойный, невозмутимый, тебя ничего не волнует и не парит, ты находишь каждое утро время, чтобы посидеть в позе лотоса или покривить ногами, пьешь чай, носишь белую татушку и разводишь пчел. Разве эта автобиография не определяет тебя как хипстера?
Бенджамин раскрыл печенье с пожеланиями. Как будто не слушая ее, он взял бумажку и с улыбкой прочел:
- Сегодня у вас день подвигов. - Он посмотрел на нее и протянул ей печенье. - На, раскрой. Оно, кстати, вкусное, миндалем отдает.
Даша молча приняла песочное печенье, разломала его и взяла бумажку.
- Я, кстати, верю в такие предсказания.
- И в гороскопы, небось, тоже веришь? - Даша посмотрела на него исподлобья.
- Я козерог. А ты?
- Козинак.
- Кто?
- Что здесь написано? «Будь осторожен сегодня»?
- Ага.
- Бред, - фыркнула Даша, швыряя бумажку и печенье. К чему ей лишние калории, если утром она и так съела три панкейка?
- Прислушайся.
- Да что может случиться, если я и так полностью в... - «дерьме».
Бенджамин пожал плечами, откусывая другое тонкое печенье, похожее на крекер. Когда он закинул в себя четыре печенья, две конфеты и три чашки белого, черного и зеленого чая, они, наконец-таки, отправились к нему на пасеку.
Долго возиться не пришлось. Да и музыка разогрела Женю так, что она справилась с этой грязной работенкой не более, чем за час.
Но так как ее рабочее время - это два часа, она решила убраться и в тех местах, в которых не была в первый день.
Например, кабинет Короля-Царевны Дмитрия (фамилия которого еще не было известна Жене).
Она тихо закралась в его ложу со шваброй и ведром. Он, конечно, поорет, но перебесится, потому что, черт возьми, она помоет ему здесь полы да и пыль вытрет, для пущей убедительности.
Ну черт возьми, это же Женька!
Поводив немного мокрой шваброй, она поставила ее у шкафа с какими-то папками и подкралась к рабочему столу. На нем стопкой лежали какие-то файлы с документами, закрытый ноутбук «Apple». Она отодвинула кресло и вдруг вытаращила глаза, увидев на подлокотнике розовые кружевные стринги.