- Когда тебе нужно в Россию?
Она передернула плечами.
- Желательно за несколько дней до сентября.
Дмитрий достал телефон из кармана и, посмотрев там что-то, сказал:
- Осталось двадцать дней.
- Да, - сказала она с какой-то невеселой улыбкой.
Дмитрий долго молчал, выжидающе смотря ей в лицо. Она не могла посмотреть ему в глаза. Хотела, но не могла. И все же, когда ей это удалось, Дмитрий серьезно сказал:
- Отработаешь эту неделю и свободна.
Женя не сразу поняла смысл его слов.
- Что?
- Ты слышала.
Женя потрясенно заморгала, встряхнув голову.
- Я... я не верю вам.
- Эту неделю. И ты свободна.
Она отчаянно противилась соглашаться.
- Но... вы же сказали, что шестьдесят один день...
- Значит, я передумал. Скажи своей подружке, что может быть свободна. Впрочем, я позвоню Бенджамину сам.
Он повернулся, а Женя вдруг бросила швабру и развернула его к себе, прыгнув к нему.
- Почему вы вдруг передумали?
- Радуйся.
Но она не радовалась. Она ждала этого дня с тех самых пор, как он вынес приговор. Но сейчас она не могла радоваться досрочному окончанию ее работ, которые оказались не такими уж мучительными.
- Это какой-то ваш очередной план?
Дмитрий свирепо стиснул зубы, схватил ее за волосы и приблизил ее рывком к себе так, что их лбы чуть не стукнулись.
- Я отпускаю тебя, глупая. Отпускаю.
Их дыхания смешались. Шумно. Горячо. Часто.
- Дмитрий, - вполголоса сказала она и опустила глаза на его галстук. Он расслабил хватку, затем опустил руку на ее шею, коснувшись лбом до ее лба: она была всего на несколько сантиметров ниже его ста восьмидесяти.
- Уходи.
Она прикусила губу, быстро развернулась и, схватив швабру и ведро, вылетела из кабинета. Дмитрий рухнул в кресло и, откинув голову назад, застонал и закрыл лицо локтем.
Очень сложно.
Как сложно.
Женя вылетела в зал и, переполненная гнева, решила сделать что-нибудь безумное и запоминающее. Она стиснула кулаки, дыша сейчас прямо как дракон, сорванный с цепи. Женя схватила ведро с водой и, зарычав, опрокинула его. Затем бросила швабру. Она не знала, отчего у нее такая ярость. Он отпустил ее! Отпустил! Она свободна от этого чудовища! Но в чем же дело?
Дмитрий вышел из кабинета на грохот и, обведя зал глазами, направился к ней:
- Что ты здесь, мать твою, творишь?!
Она пыталась увильнуть от него, но он обхватил ее талию со спину.
- Пустите! Пустите!
Он даже приподнял ее, пытаясь успокоить и ругательствами, и обычными словами.
У нее и раньше случались подобные припадки. Но они прекратились лет в девятнадцать, когда трагедия с матерью и отцом уже потихоньку отходили на задний план. Но она все еще чувствовала тяжелую руку прошлого на своем запястье. Он стискивало ее, не позволяло ей идти вперед, в нормальное, здоровое будущее.
Нервные срывы, стрессы, депрессии, попытки суицида - все это стояло за ее спиной, но так близко, что можно было ощутить все это своей кожей. Стоит слегка обернуться, и старые проблемы ударяют тебе по лицу. Женя вернулась назад, в то время, когда жизнь казалась адом. Смерть не была выходом. Но умирала она ежедневно.
- Пустите!
- Да что с тобой, черт побери?!
Дмитрий повернул ее к себе и крепко прижал.
- Тихо! Тихо!
Она вцепилась в его плечи и гортанно застонала. Затем стиснула зубы, и ее стон скрежетал его слух. Это было ужасно. Холод охватил Дмитрия.
Потом он слегка отпрянул от нее и коснулся ее лица рукой.
- Боже милосердный... Что с тобой?
Ее глаза помутились. Она едва разглядела его. Потом, осознав, что произошло, скривилась от отвращения к себе и оттолкнула Дмитрия от себя.
- Забудьте! Не смотрите! О Боже!
Она попыталась бежать, но он догнал ее. Дмитрий порывисто обнял ее, прижавшись щекой к ее голове.
- Я буду смотреть, если захочу, поняла? Я буду смотреть, пока кровь не польется из моих чертовых глаз. Ты поняла меня?
Он обнимал ее, говорил что-то по-английски, а ее потихоньку отпускал припадок, настигнувший так внезапно. Голова больна - и ее не излечить. Она теперь снова будет бредить по ночам, бояться крови, в которой лежала ее мать, будет долго пить, но будет презирать тех, кто пьет. Она наколет себе какого-нибудь чудовища на теле, может, на животе! Все возвращается снова. И ей стало страшно. Ей так хотелось жить. Но она опять начнет умирать.
Что-то защипало ее глаза. Она с радостью подумала, что это, должно быть, кровь.
- Иди домой и успокойся.
Его голос не доходил до ее сознания. Она смотрела в какую-то точку поверх его плеча.
- Ты слышишь меня?
Она молчала.
- Женя?
И она взглянула на него. Женя. Он впервые назвал ее по имени.
Она посмотрела ему в глаза так, словно он сказал какие-то неземные слова, или как будто он сам был неземным чудом.