Вечером звонил Грегори, мой сын от первой жены. Семнадцать лет - и уже в Эм-ай-ти. Последнее время все спрашивает и спрашивает. Взял вдруг да и осознал себя как существо обладающее историей.
Телефонный звонок. Затем, даже не поздоровавшись: Почему я должен был принимать эти маленькие таблетки? Какие маленькие таблетки? Маленькие таблетки с буквой W. А, понятно. У тебя было что-то вроде нервного расстройства, какое-то время. Сколько мне было лет? Восемь или девять. Что это было такое? Эпилепсия, да? Упаси Господи, нет, ничего такого. Да мы так толком и не узнали, что это было. Быстро прошло. А что я такое делал? Я падал? Нет, нет. У тебя дрожали губы, вот и все. Ты не мог их контролировать. А. О'кей. Ну, пока.
Щелчок опущенной трубки.
Или: Чем занимался мой прадедушка? В смысле чем он зарабатывал на жизнь? Первое время был бейсболистом, полупрофессиональным бейсболистом. Затем ушел в строительный бизнес. За кого он играл ? Сколько мне помнится, их команда называлась «Головорезы блаженного Августина». Никогда о такой не слышал. Ну так… И он заработал какие-нибудь деньги? В этом своем бизнесе? Да, и очень приличные. А твой отец, он их унаследовал? Нет, они были связаны судебным разбирательством. К концу разбирательства от них ничего не осталось. О. А что они там разбирали ? Твой прадедушка кинул одного мужика в сделке с недвижимостью. Так, во всяком случае, рассказывают. О. А когда он умер? Дай-ка я пошевелю… Вроде бы в тридцать восьмом. Отчего? Сердечный приступ. А. О'кей. Ну, пока.
Конец разговора.
Грегори, ты меня не послушал. Я сказал, попытай счастья на Лингвистических островах. Где две рыбы идут за пенни и две женщины за рыбу. Но тебе потребовались Эм-ай-ти и электронный парамагнитный резонанс. Ты даже не улыбнулся.
Грегори, скоро у тебя будет единокровный брат. Тебе это понравится, верно? Или ты предпочел бы не «единокровного» брата, а полного?
Мы говорили о размерах ребенка, мы с Энн. Насколько можно судить снаружи.
Я сказал, он не кажется мне слишком большим. Она сказала, что для нас он достаточно велик. Я сказал, что нам и ни к чему такой уж совсем огромный. Она сказала, да они и стоят черт знает сколько, эти особо большие размеры. Нужно учесть и наши фонды джонсоновской детской присыпки. Ее же потребуются километры, квадратные и кубические. Я сказал, пожалуй, стоит засунуть его в скиннеровский лабиринт
[11]. Она сказала, что не допустит такого со своим ребенком. Выставлять под стеклом, словно жареный огузок. Я сказал, давно ты что-то не плакала. Она сказала, да меня же все равно разносит, смейся там или плачь.
Милая Энн. Мне кажется, ты не вполне…
И вот чего ты не понимаешь. Это как если придет к тебе кто-то и скажет, у меня тут завалялся лишний линкор, вам, часом, не нужно? А ты скажешь да, да, у меня никогда еще не было линкора, а всегда хотелось. А он скажет, у него четыре шестнадцатидюймовых орудия в носовых башнях и катапульта для запуска разведывательных самолетов. А ты скажешь да, я давно мечтала поза- пускать разведывательные самолеты. А он скажет берите, он ваш, и ты окажешься собственницей линкора. А потом тебе нужно будет красить его, чтобы не ржавел, и чистить, чтобы не зарастал грязью, и найти место для якорной стоянки, потому что Полицейское управление не разрешит держать его на улице. А команда плачет, в штурманской рубке завелись тараканы, из поста управления артиллерийским огнем доносится странное постукивание, во втором отсеке поднимается вода, а капеллан никак не может найти записи Палестрины, приготовленные для воскресной службы. А ты не можешь найти, кто бы с ним посидел. И скоро ты поймешь, что то, что у тебя здесь, это огромный, голубенький с розо- веньким, баюбаюшковый линкор.
Энн. Я постараюсь держать ее на задворках, бледной тенью. Какие-нибудь там обрывки диалога.
- Как там маленький Гог?
- Сучит ножками.
Я не хочу, чтобы она обрушивалась на нас со всей свежестью и оригинальностью своих суждений. Перспектива - вот что нам нужно. Хотя с Грегори она вполне мила, тут никаких претензий. Да и он испытывает к ней что-то вроде симпатии, пожалуй.
Не уходи. Дальше намечаются коллективная ловля намазанной салом свиньи и полеты на воздушном шаре.
Я ведь подавал надежды. Диплом по Элгару, summa cum laude. Университет мною гордился. Наш новенький, тихий, сияющий белизной университет распластался на побережье Мексиканского залива. Чайки, олеандры и недолгие, дико завывающие ураганы. Преподавали там крепкие, дочерна загорелые ребята с моторными лодками и баночным пивом. Президент университета, отставной адмирал, геройствовал когда-то в Коралловом море