64. Мои знакомые ходят среди павших рыцарей.
65. Мои знакомые ходят среди павших рыцарей, собирая кольца, бумажники, карманные часы, памятные подарки дам.
66. «Благодаря уверенной мудрости каждого из граждан в стране царит спокойствие» (Мсье Помпиду).
67. Золотой замок охраняется узкоглавым орлом, чьи глаза - пламенные рубины.
68. Я отлепил левый квач, размышляя при этом, не стоит ли…
69. Мои знакомые выдирают у не совсем еще мертвых рыцарей золотые зубы.
70. Улицы полны людей, скрывающих свое спокойствие под маской смутного ужаса.
71. «При всей своей очевидной условности, общепринятый символ (соловей, зачастую ассоциируемый с печалью, и т. п.) не является элементарным знаком (вроде огня уличного светофора). В отличие от знака символ непосредственно воздействует на эмоции и, как считается, обладает неким внутренним значением». (Словарь литературных терминов).
72. Мимо меня пролетела стайка соловьев со светофорами в лапках.
73. Надо мной появился рыцарь в бледно-розовых латах.
74. Рыцарь падал, его латы скребли по стеклу, издавая негромкие, режущие ухо звуки.
75. Пролетая мимо, он скосил на меня глаза.
76. Пролетая мимо, он пробормотал слово «Muerte».
77. Я отлепил правый квач.
78. Мои знакомые обсуждали вопрос, кому из них достанется моя квартира.
79. Я снова обдумал общепринятое средство достижения замка.
80. Общепринятное средство достижения замка состоит в следующем: «Орел глубоко вонзил свои острые когти в нежную плоть юноши, но тот стерпел боль, не издав ни звука, и ухватил птицу за лапы. Объятое ужасом чудовище подняло его высоко в воздух и начало кружить над замком. Но юноша держался отважно. Он видел великолепный дворец, мерцавший и переливавшийся в бледных лучах луны, подобно возжженному светильнику, видел окна и галереи замковой башни, Вытащив из-за пояса маленький кинжал, он перерубил орлу лапы. Птица завопила от боли и взмыла в небо, юноша же мягко упал на широкую галерею. Мгновение спустя распахнулась дверь во внутренний двор, и он увидел среди цветов и зеленеющих деревьев прекрасную заколдованную принцессу». (Желтая книга сказок).
81. Я трясся от страха.
82. Я забыл дома лейкопластырь.
83. Когда орел глубоко вонзит свои острые когти в мою нежную плоть…
84. А может, есть смысл вернуться за лейкопластырем?
85. Но если я вернусь за лейкопластырем, мне придется сносить презрительные взгляды своих знакомых.
86. Я решил двигаться дальше без лейкопластыря.
87. «За несколько столетий его (человека) воображение сделало жизнь непрерывным упражнением всех самых прекрасных сил». (Джон Мэйсфилд).
88. Орел глубоко вонзил свои когги в мою нежную плоть.
89. Но я стерпел боль, не издав ни звука, и ухватил птицу за лапы.
90. Квачи так и остались на месте, они торчали под прямым углом к склону горы.
91. Объятое ужасом чудовище подняло меня высоко в воздух и начало кружить над замком.
92. Но я держался отважно.
93. Я видел великолепный дворец, мерцавший и переливавшийся в бледных лучах луны подобно возжжен- ному светильнику.
94. Вытащив из-за пояса маленький кинжал, я перерубил орлу лапы.
95. Птица завопила от боли и взмыла в небо, я же мягко упал на широкую галерею.
96. Мгновение спустя распахнулась дверь во внутренний двор и я увидел, среди цветов и зеленеющих деревьев, прекрасный заколдованный символ.
97. Я подошел к символу, окутанному многочисленными слоями значений, однако при первом же моем прикосновении он превратился в прекрасную принцессу..
98. Ухватив принцессу за ноги, я сбросил ее с горы вниз, к своим знакомым.
99. Которые с ней разберутся, как надо - тут уж нет никаких сомнений.
100. Да и орлам доверять тоже нельзя, ни на вот столько, ни при какой погоде.
CRITIQUE DE LA VIE QUOTIDIENNE [30]
Пока я читал «Журнал сенсорной депривации», Ванда, бывшая моя жена, читала «ЕИе». Для женщины, чьи занятия ограничивались уходом за ребенком и смотрением в окно - и это после колледжа, законченного со специализацией по французскому языку-«Е11е» являлась прямым подстрекательством к бунту. Ванда была верной и преданной читательницей. «Femmes enceintes, пе mangez pas de bifteck сги!» - призвала как-то «Е11е», и Ванда радостно подчинилась. За весь период беременности она не осквернила свои уста ни одной крошкой bifteck сги. Она культивировала - по рекомендации все той же «ЕЧе» - un petit air naif, то бишь вид и повадки школьницы-переростка. Она то и дело совала мне под нос цветные фотографии какой-нибудь живописной мельницы в Бретани, обставленной после реставрации мебелью Арне Якобсена и всякими миланскими штуками из ярко-красного и оранжевого пластика: «Une Maison Qui Capte la Nature». За последнее время на страницах «ЕИе» появилось с четыре тысячи правдивых историй из жизни Анны Карина, в результате Ванда и вправду стала сильно смахивать на эту кинозвезду.