Целехоньким вернулся и Михаил Авраменко. Он находился вместе с Леонидом Недогибченко, Ефимом Пархомчуком и Владимиром Кипенко. Тоже был засыпан землей, но остался жив. Первым его увидел Николай Щербаков.
- Ты откуда, Миша?
- С прогулки, Коля.
- Иди доложи Ольшанскому, - посоветовал Щербаков. - А то мы тебя уже сняли с «довольствия».
Группа Константина Ольшанского мужественно отбивала одну волну врагов за другой. Всякий раз, когда нам было трудно, Ольшанский приказывал пулеметчикам: «Поддержать Бочковича. Дать огонька побольше!» В первый день у них потери были незначительные, а второй начался неудачно. Вражеский снаряд повредил рацию. Все усилия радиста Александра Лютого и его товарищей устранить повреждения оказались тщетными.
А между тем обстановка с каждым часом усложнялась. Немцы бросали свежие силы. Об этом необходимо было сообщить в штаб батальона. Константин Ольшанский позвал на совет Головлева, Волошко, Чумаченко и Шпака.
- Рацию восстановить не удалось, - сказал командир. - А положение весьма серьезное. Мы - в огненном кольце. Придется посылать разведчика. И хотя каждый человек нам дорог, другого выхода нет. Кому поручить это трудное и опасное дело?
Шпак назвал старшину 1 статьи Юрия Лисицына, коммуниста, опытного разведчика, многократно бывавшего во вражеском тылу.
Предложение одобрили. Вызвали Лисицына.
- Подобрали мы для вас, товарищ Лисицын, одно дело, - сказал Ольшанский. - Надо пробраться в штаб батальона, доставить донесение майору Котанову. Вот оно. В случае чего вы должны уничтожить донесение.
- Мне все ясно,-ответил разведчик.-Доставлю!
Началась яростная атака, и командиры разбежались по своим местам. Ушел на боевой пост и Юрий Лисицын. Вражеский натиск продолжался долго. Лисицын был ранен. Пуля пробила ему руку, к счастью, кость оказалась незадетой.
Когда бой несколько стих, Ольшанский снова пригласил Лисицына.
- А это что у вас? - спросил командир, показывая на забинтованную руку.
- Мелочь, - ответил разведчик. - Пуля чуть задела.
- Трудно вам будет, старшина, с больной рукой. - Ольшанский пристально глядел в глаза Лисицыну. - Лучше сейчас скажите, подберем другого.
Лисицын заявил, что задание он выполнит.
Ольшанский еще раз рассказал Лисицыну, как нужно идти, показал маршрут по карте и, когда убедился, что старшина все понял, вручил ему пакет. Стоявший рядом Головлев напомнил:
- Доверяем тебе, Юра, судьбу отряда. Мы написали о том, как сражаются наши люди. Донесение необходимо доставить по назначению. Ну, а в случае…
- Мне все ясно.
Ольшанский, Головлев и Шпак обняли Лисицына. Он выбрался из конторы и по-пластунски пополз. А чтобы гитлеровцы не обнаружили разведчика, Ольшанский приказал открыть огонь в противоположном направлении.
Фашисты прорвались к конторе. Особенно трудно пришлось Николаю Скворцову. На него бежала большая группа автоматчиков. Значительное число их Скворцов уложил из пулемета, однако несколько солдат залегли у самой стены. Их Скворцов не заметил. Не заметил и Лютый, выполнявший теперь обязанности второго номера у пулемета. У ног Скворцова разорвалась граната, он свалился, потеряв сознание. Пришел в себя от какой-то горечи во рту. Открыв глаза, увидел склонившегося над ним Александра Лютого.
- Пей, Коля, пей, дорогой, - шептал он. - Специально для тебя раздобыл. Боялся, что ты не выживешь…
Оказывается, увидев, что Скворцов лежит без сознания, Лютый быстро перевязал ему рану и, заметив метрах в сорока гитлеровского офицера, уложил его из автомата. Немного обождал. К офицеру подбежал санитар с флягой. Убил и санитара. В это время остальные десантники открыли шквальный огонь по залегшим фашистам. Лютый стремглав помчался к мертвому санитару, схватил флягу и так же быстро вернулся в контору, где лицом к лицу столкнулся с младшим лейтенантом Чумаченко.
- Кто вам разрешил уходить с боевого поста? - строго спросил командир.
Лютый молчал.
- Пошли к Ольшанскому.
Ольшанский посмотрел на смущенного Лютого, взял у него флягу, понюхал.
- Спирт?
- Скворцов ранен, - сказал Лютый, - плохо ему… Для него это.
Ольшанский вернул флягу.
- Бегом к Скворцову. Сейчас и я подойду.
Опять все вокруг загрохотало, заухало, здание конторы наполнилось едким дымом. Ольшанский умело руководил отражением атаки. На самых опасных участках вовремя появлялся Головлев.
Дважды был ранен Владимир Чумаченко. Пуля попала ему в живот. Чумаченко прислонился к стене, но, увидев приближающихся гитлеровцев, дал по ним очередь из автомата, упал, приподнялся на колено.