Все было наконец подготовлено для победного похода, в успехе которого не сомневался ни сам Наполеон, ни его союзники.
Россия видела и чувствовала надвигавшуюся опасность и готовилась вступить в борьбу с противником. В обеспечении этой задачи русское правительство добилось крупных дипломатических успехов. Удачно завершив войну со Швецией, оно сумело заключить не только мирный договор с ней в Фридрихсгаме, но и оборонительный союз в Петербурге. Обе державы обязались взаимно обеспечивать границы: Россия дала согласие присоединить к Швеции Норвегию, а Швеция обязалась выставить 30-тысячный корпус. Успешно была завершена и война с Англией, с которой вскоре был заключен мирный договор. Правда, Англия в конкретных условиях не могла оказать России существенную помощь. Но ее выступление способствовало тому, что французский флот не смог принять участие в борьбе против России в 1812 году. Особенно важным стало завершение затянувшейся войны с Турцией, был принят Бухарестский трактат, по которому к России отошла Бессарабия. Наконец, в Великих Луках был заключен союз также и с Испанией. Все эти военные и дипломатические успехи поставили Россию в относительно благоприятные политические условия. Она могла сосредоточить свои силы и средства на одном западном театре военных действий.
Хуже обстояло дело с военными ресурсами. Вооруженные силы России были значительно меньшими, чем армия Наполеона. Обстановка требовала увеличения численности войск. С этой целью в стране были проведены дополнительные рекрутские наборы, тем не менее вся русская армия к началу военных действий насчитывала всего 480 000 человек, а против Наполеона с большим трудом удалось выставить 218 000, из которых в марго 1812 года были созданы две Западные армии и одна резервная, обсервационная. Кроме того, велось усиленное укрепление западной границы. Вдоль рек Неман, Двина, Березина строились новые и усиливались старые крепости. Особое значение придавалось крепостям: Рига, Дрисса, Борисов, Бобруйск как возможному рубежу отхода русских войск. В районах вероятного развертывания военных действий и на путях, идущих к западным границам, создавались продовольственные магазины.
На главном направлении оборонялись: 1-я Западная армия под командованием военного министра Барклая-де-Толли в составе шести пехотных и трех кавалерийских корпусов общей численностью в 127 000 человек при 550 орудиях; и 2-я Западная армия генерала Багратиона из двух пехотных и одного кавалерийского корпуса численностью в 45 000 человек при 270 орудиях.
Стратегическое развертывание русских армий было проведено крайне неудачно. В момент вторжения противника русские войска были разбросаны на обширном пространстве. 1-я Западная армия располагалась в районе между Россиенами и Лидой на фронте протяженностью в 180 километров, армия Багратиона занимала промежуток в 50 километров между Неманом и Западным Бугом. Между 1-й и 2-й армиями имелся 100-километровый разрыв, в который и была нацелена центральная группировка Наполеона. 3-я русская армия генерала Тормасова — 46 000 человек и 168 орудий — располагалась на Волыни и была отделена от армии Багратиона 200-километровой лесисто-болотистой полосой Полесья. Армии действовали на значительном расстоянии, самостоятельно друг от друга, без единого управления и координации сил. Получалось, что русские войска, значительно уступающие по численности французским, были растянуты кордоном более чем на 600 километров от Россией до Луцка. В то время как гораздо более мощные силы Наполеона были развернуты на 300-километровом фронте, имея основную группировку на одном из решающих направлений.
Следовательно, севернее Полесья создавалось следующее соотношение сил: у Наполеона — 412 000 человек, у русских — 166 000, из них на виленском направлении император имел 300 000 человек, а русские — 127 000. Таким образом, на главном направлении в первый период войны силы Наполеона превосходили русские почти в три раза.
Положение осложнялось еще и тем, что русское командование не имело разработанного плана ведения войны. Начиная с середины 1810 года, Александру I было представлено несколько докладов и записок по этому вопросу. Сначала возник план превентивной войны. Эта идея связывалась с возможностью договоренности с Австрией и Пруссией. Но когда выяснилось, что эти соглашения не могут состояться, в России тотчас приступили к разработке оборонительных планов. Из трех возможных направлений — петербургского, московского и киевского — наиболее важным считалось первое. В соответствии с этим и были расположены главные силы, а также организован тыл русских войск.
Кроме стратегического был разработан операционный план. Автором его стал бывший советник прусского короля генерал Фуль, прибывший в Россию после поражения Пруссии в 1806 году. Поклонник модной в то время теории Бюлова, Фуль, никогда и ничем не командовавший, попытался применить эту теорию в России, став военным наставником царя Александра. По характеристике Клаузевица, Фуль был чисто кабинетным доктринером и «настолько непрактичным человеком, что за шесть лет, проведенных в России, он не подумал о том, чтобы научиться русскому языку, мало того, что еще поразительнее, ему даже не пришло в голову познакомиться ни с руководящими лицами правительства, ни с организацией русского государства и русской армии. Юлий Цезарь и Фридрих Второй были его любимыми авторами и героями. Он почти исключительно был занят бесплодными мудрствованиями над их военным искусством, не оплодотворенным... духом исторического исследования. Явления новейших войн коснулись его лишь поверхностно».
И вот сей «стратег» предложил на главном операционном направлении, ведущем в Петербург, создать укрепленный лагерь. Опираясь на эту фланговую позицию, 1-я русская армия должна была притянуть на себя главные силы Наполеона, в то время как 2-я и 3-я армии нанесли бы наступающим французам удары во фланг и в тыл. Александру план понравился. С апреля 1812 года началось строительство укрепленного лагеря у Дриссы. Царь и его окружение из главной квартиры исходили из того, что Наполеон явится в Россию с 200-тысячной армией, как это было в 1807 году. Барклай-де-Толли, однако, не разделял этой уверенности. «Я не понимаю, — писал он Александру, — что мы будем делать со всею нашей армией в Дрисском лагере». Из полученных русским штабом данных следовало, что французский император готовит куда более серьезные силы, и военный министр все время старался сблизить две армии, чтобы они не были разбиты поодиночке.
Никаких планов на отступление вглубь не было. Михайловский-Данилевский указывал, что «о дальнейшем отступлении во внутренности Империи не было и помышления. Оно совсем не входило в соображение в начале войны». При разработке оборонительного плана предусматривалось, что отступление не должно проводиться далее Западной Двины.
Общего управления русскими армиями организовано не было. Три армии имели трех главнокомандующих. Общее руководство вооруженными силами осуществлялось Александром I, находившимся со своей главной квартирой в Вильно, при 1-й Западной армии. Главнокомандующий назначен не был. Генерал Барклай-де-Толли, являясь военным министром, мог отдавать приказания только от имени царя.
Словом, Россия снова была не готова к войне или, мягко говоря, готовилась не к той войне, которую ей навязал Наполеон. Правда, Барклай-де-Толли, один из немногих, понимал, что не имея возможности тягаться с противником в ресурсах, Россия имела одно неоспоримое преимущество в грядущем конфликте — бескрайнее пространство своей территории. В своей объяснительной записке он указывал единственно верную стратегию в сложившейся ситуации: «...открыть отступное действие к древним границам нашим, завлечь неприятеля в недра отечества нашего и заставить его ценою крови приобретать каждый шаг, каждое средство к подкреплению и даже к существованию своему и, наконец, истощив его силы, с меньшим, сколько можно, пролитием крови, нанести ему удар решительный».