— Только попробуй дотронуться до меня, — брызжет он слюной, затем смотрит на Джесси: — Ты здесь работаешь, разве не нужно в таком случае вызвать охрану?
— Нужно, — отвечает она, приподняв бровь, — но думаю подождать еще минутку.
— Вздор. Этот кусок дерьма только что напал на меня. Я буду разговаривать с вашим менеджером.
— Милости прошу.
Джей встает перед лицом мужчины, а друг того пытается его успокоить:
— Слушай, нам не нужны неприятности.
— Правда? Потому что этот хрен напрашивается на них.
— Иисусе, прошу прощения, я просто слегка пошутил над твоей девкой. Немного посмеялся.
— Ну ладно, давай посмотрим, будет ли тебе сейчас смешно, — говорит Джей, прежде чем ударить его в челюсть, а затем снизу по ребрам. Мужчина падает на свое место, прижав руку к челюсти, в шоке глядя на него. Не думаю, что он поверил, будто Джей собирается на самом деле его ударить. Даже я не верила, пока этого не случилось.
Через мгновение вышибала, до этого стоявший на входе, хватает Джея за плечо и отталкивает от бизнесмена. Джей с легкостью вырывается из рук вышибалы, направляясь ко мне.
— Прости, что покидаем тебя так быстро, Джесс, но, похоже, я злоупотребил твоим гостеприимством, — он отсалютовал ей с улыбкой.
— Не беда, — говорит Джесси, и затем Джей хватает меня за руку.
— Пойдем, Ватсон. Нам пора делать ноги.
Он сдернул меня со стула, все еще избегая вышибалы, который пробирался к нам и кричал Джею, что отныне тому вход закрыт. Мы вылетаем из казино, держась за руки, и пробегаем пол-улицы, пока мне не приходится остановиться. Бег и каблуки не совместимы.
Задыхаясь, я сжимаю свою грудь, прежде чем разразиться смехом. Не знаю, почему я смеюсь. Скорее всего, это что-то вроде запоздалого шока. Джей становится передо мной и тоже начинает смеяться.
Мы не сразу успокаиваемся, а когда это, наконец, происходит, Джей подходит к обочине дороги и ловит такси. Только усевшись на заднее сиденье, я обретаю дыхание, чтобы заговорить.
— Не могу поверить, что ты ударил того мужика. Честно, я думала, что ты не станешь этого делать, — говорю я, еще не отдышавшись как следует. Водитель такси навострил уши, подслушивая. Я не была в таком ажиотаже с тех пор, как папа на мое одиннадцатилетие организовал мне в качестве сюрприза поездку в Диснейленд Парижа.
Джей разворачивается и, протянув руку, заправляет прядь волос мне за ухо. Он напряженно смотрит на меня, и в его глазах светятся эмоции, которых я не могу понять.
— Я не могу позволить всяким придуркам так говорить о тебе. Ни за что. Ты слишком хороша для этого дерьма.
Его слова вызывают во мне дрожь. Не хочется признавать, но где-то в глубине души мне приятно, что он защищал мою честь, толком даже не зная меня. Чувствует ли он что-нибудь ко мне, как я чувствую к нему? Хотя бы легкое влечение? Но тут он берет мою руку в свою, его пальцы сплетаются с моими. Большой палец поглаживает внутреннюю сторону моего запястья, а я смотрю в окно, наслаждаясь простым прикосновением его кожи к своей.
ГЛАВА 6
Выйдя из такси и приблизившись к входной двери, мы стараемся вести себя как можно тише, чтобы не разбудить отца. Взглянув на телефон, я вижу, что уже почти полночь. Я не сумела выиграть достаточно денег, чтобы купить себе новую швейную машинку; зато у меня стало немного больше наличных, чем было, когда я начинала — ну, хоть что-то.
Включив свет в коридоре и мельком взглянув на костяшки пальцев правой руки Джея, я замечаю, что они немного ободраны и покраснели от этих двух ударов.
— Поднимемся наверх, и я обработаю тебя антисептиком, — шепчу я, дотронувшись до его руки на долю секунды. Снимаю каблуки и оставляю их у подножия лестницы.
Он тихо следует за мной, и я гадаю, пялится ли он на мою задницу как в прошлый раз. Но у меня не хватает смелости повернуться и проверить это. Когда мы доходим до ванной комнаты, достаю пузырек с антисептиком с полки и немного ваты из шкафа. Джей присаживается на край ванны, наблюдая за мной.
— Тебе действительно не стоило нападать на того мужчину, — говорю я. — За свои годы я слышала о себе и похуже.
Его глаза потемнели.
— Кто говорил о тебе хуже, Матильда?
Я отмахнулась.
— Почти каждый раз, когда мы с моей подругой — Мишель - выбираемся поразвлечься, нам выкрикивают грубости. Думаю, без этого не обойтись, когда ты находишься в окружении подвыпивших мужчин, которые не следят за своим языком, — я замолкаю и поправляюсь, — женщины порой тоже бывают довольно скверными.
— Скорее всего, это от того, что они завидуют. А мужики так поступают потому, что ошибочно полагают, что так они смогут перепихнуться.
Я тихо смеюсь и наливаю немного антисептика на вату, перед тем как присесть рядом с ним и положить это все ему на руку.
— «Ошибочно» — совершенно верное слово.
Когда вата касается его костяшек, он шипит и чертыхается.
— Мать твою.
— Знаешь, что? Ты, бостонский ирландец, материшься даже хуже, чем ирландские ирландцы, — шучу я.
— Ага, — говорит он, — я сквернословлю, но по большей части использую свой рот во благо.
Я взглянула на него. Взгляд Джея действует на меня странно и возбуждающе, поэтому я отдаю ему вату.
— Держи. Сам кончишь, — говорю я, вставая.
Приходится воздержаться от желания закрыть лицо рукой, когда вижу размер его улыбки. Иногда мне кажется, что мой мозг — это просто зияющая дыра, в которой ничего не содержится, кроме невольных намеков.
— Ты понимаешь, о чем я говорю, — бормочу я, когда открываю дверь, чтобы уйти.
— Ты права, я совершенно точно знаю, о чем ты, — говорит Джей мне вслед.
— Я пошла спать.
— Крепких снов.
Закрывая дверь в спальне, я все еще слышу его смех.
На следующее утро меня снова ожидает завтрак. В этот раз свежие фрукты и круассан. Джея нигде не видно, но круассан все еще теплый, значит, он специально выходил за ним. Папа поедает свой с такой же радостью, с какой вчера ел бекон с яйцами.
— Я считаю, что это лучшее решение, которое когда-либо принимал — взять жильца. Он кормит нас каждое утро, как королей.
— Ага, посмотрим, как ты заговоришь, когда наберешь килограмм пять, — отвечаю я и кусаю вкусную свежую булочку.
И тут в комнату входит Джей, одетый в костюм, как в нашу первую встречу.
— Завтрак — самая важная трапеза дня, Ватсон, — цокает он. — На самом деле было доказано, что ты теряешь вес, если ешь его, а не наоборот.
— Ну, считай, что я исправилась, — бормочу я.
— Так как прошла ночь в казино? — спрашивает папа с любопытством.
Я встречаюсь взглядом с Джеем и, думаю, в тот момент мы оба подсознательно согласились не упоминать о том, как он ударил человека, чтобы защитить мою честь.
— Великолепно. Перед тобой девушка, которая на сорок евро богаче, чем была вчера, — объявляю я гордо. — Два раза я проиграла по десять евро. И потом отыграла десять, а затем выиграла пятьдесят, — я бросаю взгляд на Джея. — Все еще недостаточно, чтобы купить новую машинку, но я продолжу копить.
Джей смотрит на меня с удивительно нежным выражением лица, а затем залпом пьет свой кофе.
— Кстати, дамы и господа, я буду отсутствовать почти весь день. У меня назначено пару встреч с адвокатами, желающими взяться за мое дело.
— Тогда удачи тебе в поиске, — говорит папа, и Джей уходит.
Когда он исчезает, папа берет свою тарелку, идет к раковине и начинает мыть посуду. Мои глаза обращаются к сломанной швейной машинке, и я замечаю что-то неладное. Оставив свой недоеденный завтрак, спешу к ней и нахожу две аккуратно сложенные стопки фишек из казино. Перед стопками лежит записка:
«Моя вина, что вчера нам пришлось уйти так рано, поэтому в качестве неустойки я отдаю тебе свой выигрыш, Ватсон. Купи самую лучшую машинку, которую ты сможешь себе позволить на эти деньги.