Я уверена, он все еще думает уговорить папу взять его в качестве клиента, что сбивает меня с толку. Просто не понимаю, почему он так сильно хочет, чтобы отец представлял его интересы. Накладывая еду на тарелки, зову их к столу. Он садится напротив меня, и я замечаю, как Джей разглядывает мою футболку озорным взглядом.
— Это какая-то непристойность? — спрашивает он, видимо, пытаясь меня смутить.
Телефон отца вибрирует, и он начинает печатать сообщение, пока ест, не обращая на нас внимания. Отец не привык отдыхать от работы.
— Нет, — отвечаю я раздраженно, — это из телешоу, которое мне нравится.
— Это порно шоу? — его ухмылка превращается в настоящую улыбку, и я могу быть только благодарна тому, что папа поглощен своим телефоном.
Мои щеки покраснели, когда Джей засунул в рот вилку с лазаньей, потому что в этом было что-то сексуальное.
— Порно шоу не бывает, — хмурюсь я.
— Ох, позволю себе не согласиться.
— Дик!14 — громко говорит отец, отвечая на телефонный звонок, забирает тарелку и идет в соседнюю комнату принять звонок. — Как ты? Я хотел поговорить с тобой насчет той встречи на прошлой неделе.
Повисло долгое, затяжное молчание. Это было весело, но я не буду смеяться. Не. Буду. Смеяться. К сожалению, в ту же секунду, как мы с Джеем пересекаемся взглядом, взрываемся в приступе смеха.
— Как он вовремя, — бормочу я.
— Ага, — ухмыляется Джей. — А насчет футболки я просто шутил, Ватсон. «Зима близко»15 и прочая чепуха.
— А ты безжалостный!
— Только если ты от этого краснеешь.
А теперь я покраснела еще сильней. Начинаю поглощать свой ужин со смаком, так, что не приходится отвечать. Обретя способность говорить, я спрашиваю:
— Так зачем ты оставил ту карту на моем телефоне?
Он смотрит на меня и проглатывает.
— О чем речь?
— Мой телефон. Я нашла его в офисе с шестеркой червей на нем.
От улыбки у него снова появляются ямочки:
— Это очень интересно.
— Ага, так зачем ты это сделал? — я втыкаю вилку в салат.
— Я ничего не делал.
Нахмурив брови, пытаюсь мысленно вернуться в тот день. Прямо перед обедом я положила телефон в сумку, а затем взяла ее с собой в ванную комнату. Когда вышла, Джей появился в офисе, и мы ушли. У него ни разу не было возможности украсть телефон.
— Вау. А ты хорош, — выдыхаю я. — Уверена, ты его взял, просто не могу понять где и как. — Его улыбка стала еще шире, пока он жевал еду.
Затем он понизил голос и ответил:
— Ты даже наполовину не знаешь, насколько я хорош.
Ладно, эту тему я ни за что затрагивать не стану:
— Так значит, твое шоу полностью отменили?
— Он пожимает плечами.
— В данный момент все висит в воздухе. Они не сказали, что отменили, но также и не сказали, что не отменяли. У меня завтра встреча, но сомневаюсь, что они дадут какие-нибудь точные ответы. Все зависит от дела. Если я смогу очистить свое имя, то, надеюсь, мы вернемся к съемкам. Но обвинения запятнают твою репутацию, даже если тебя признают невиновным, знаешь ли?
— Да, знаю.
— Думаю, я смогу убедить твоего отца взяться за это дело, — говорит он, понизив голос.
Я вздыхаю:
— Почему ты так настаиваешь, чтобы он его взял?
Он долго смотрит на меня, так долго, что уже начинаю думать, Джей не ответит. Затем, ни с того ни с сего, спрашивает:
— Ты знаешь, что несколько лет после смерти родителей меня воспитывал дядя?
— Какое это имеет отношение?..
— Он был профессором по поведенческой науке, — перебивает Джей, прежде чем я успела закончить. — Привез меня с собой в Штаты, когда мне было двенадцать. Веришь или нет, но до того момента я жил здесь, в Ирландии. Короче, он был тот еще псих, и постоянно заставлял меня изучать книги на уровне колледжа. Если я этого не делал или не мог понять чего-то, он по-разному наказывал меня, пока я не возьму в толк. Не давая мне есть, не давая сходить в туалет. Это одна из главных причин, почему я убежал и стал уличным подростком. Но, несмотря на такое жестокое обращение, бесконечное обучение научило меня технике чтения людей. Когда я смотрю на твоего старика, вижу человека, который поможет мне выиграть дело. Меня не волнуют известные специалисты. Мне нужен твой отец, и меня ничто не остановит, пока я не смогу убедить его.
— Вот как, — говорю я, успокоившись. — Мне жаль насчет твоих родителей… и твоего сумасшедшего дядьки.
Джей отмахивается от моих извинений: