— Я думал, ты приведешь себя в порядок за вчерашний вечер, — сказал он, складывая разрозненные бумаги.
— Не до этого было, ваше величество.
— И чем же ты был занят? — Алексей Николаевич даже перестал собирать бумаги.
— Думал, как бы вашего брата от проблем избавить. От надуманных проблем, — добавил я, а император посмотрел на меня теперь исподлобья:
— Так ты веришь, что он невиновен?
— Верю, ваше величество, — кивнул я.
— А вот это вот тогда что такое? — он нажал пальцем на стопку листов.
— Я не знаю, правда. А что это?
— Свидетельские показания. Где был, что делал, что замышлял и обсуждал.
— Ложь, — не задумываясь, ответил я. — Но, должен признать, что перед встречей с вами я говорил с Подбельским, и моя уверенность слегка пошатнулась. Не более. Я все еще верю.
— Веришь, значит? — скептически спросил император. — Я бы тоже рад верить, но посмотри, — он взял в руки один лист и зачитал: — «высказывал неоднократно недовольство старшим братом, а также политикой, им проводимой». Подпись свидетеля имеется.
— А что же сам Сергей Николаевич? Он что-нибудь успел сказать в свое оправдание?
— Он еще не приходил в себя.
— Вот оно как, хм... Это же странно, разве нет?
— Человек напился. Отсыпается.
— Вторые сутки? — я почувствовал, что брови у меня сами собой поползли вверх. — К тому же с его здоровьем?
— Его здоровье сейчас волнует меня меньше всего, — Алексей Николаевич устало посмотрел на меня. — Дело в том, что надо предпринимать действия, которых я длительное время старался избегать. А теперь придется буквально резать по живому.
— Может быть, лучше повременить и дождаться, когда он придет в себя и сам сможет объяснить происходящее?
— Каждый час ожидания стоит нам слишком дорого. Хворостов арестован и вологодские дворяне вряд ли воспримут это иначе, как оскорбление, если окажется, что все это было сделано зря, если хоть кто-то подставит это все сомнениям — проблем будет очень много.
— Справедливостью тут и не пахнет, знаете ли.
— Максим, это все вообще несправедливо. Один, оказывается, всю жизнь считал, что его несправедливо не допускали к трону. Старшая дочь теперь хочет, чтобы ее жизнь что-то значила и тоже желает править. Осталось только Борису выделить губернию, чтобы он там правил. Аня среди них самая здравая, — он подпер рукой подбородок. — Зря ты ей всего этого наговорил.
— Я поделился с ней мыслями, — ответил я сердито. — И не могу сказать, что мои доводы были лишены оснований. Но Григорий Авдеич заявил, что у вас есть для меня какое-то задание.
— Есть.
— Значит, мы тоже не придерживаемся больше старых планов? — уточнил я.
— Старых планов? Максим, боже, будь серьезен! Висит угроза масштаба всей Империи! Моя брат пойман среди заговорщиков, убит главный казначей. Какие еще старые планы?
— Я всего лишь уточнил.
— Уточняю здесь я, — отрезал император. — Будь добр, просто исполняй и все. Планы новые и...
В кабинет вошел Подбельский:
— Простите, я думал, что вы уже все.
— Григорий Авдеич, у меня уже сил нет, — взмолился император. — Помогите мне с объяснениями. Юношеское упрямство я в одиночку не преодолею.
— С дочерью справились, а здесь — тем более все получится.
Я покосился на профессора — сомнительно, что императору удалось справиться с собственной дочерью, учитывая яростное стремление оправдать собственного дядю. Более вероятно, что она попросту согласилась с доводами отца, лишь бы не продолжать спор. Примерно то же самое соглашался сделать и я, однако меня напрягали новые планы его величества.
— Так говорите уже, — попросил я, когда пауза слишком затянулась.
— Максим, задание несложное и, полагаю, вы быстро сможете с этим справиться. Заодно получше узнаете страну, — добавил Григорий Авдеевич, как утешение для меня.
— Мне предстоит куда-то ехать?
— Да, и от этого будет зависеть очень многое, — произнес император.
— Сперва ответьте, — я показал, что услышал сказанное Алексеем Николаевичем, и повернулся к Подбельскому: — почему я? Разве у вас недостаточно специально обученных людей, которые могли бы отправиться... а куда надо-то?
— Под Вологду, — сказал Алексей Николаевич.
— Почти под Вологду, — тут же поправил его Подбельский. — Чуть севернее, чуть восточнее, — произнес он уклончиво.
— Больше похоже на ссылку, чем на задание, — фыркнул я, не очень-то повеселев от услышанного. — И что мне прикажете делать в этой глуши?