— Тогда я еще и очень хороший актер, раз так легко смог тебя обмануть. Но я прошу прощения за это. Я не мог раскрывать свою личность. Ведь то, чего ты не знаешь, из тебя никогда не вытянут, — добавил он.
— Постойте, но ведь еще целая куча нестыковок... — продолжил спорить я, и на этот раз меня перебил император:
— Максим, прошу. Сейчас важно узнать, откуда исходит угроза. Или тебе удалось за тот короткий перерыв выяснить это?
Он внимательно смотрел на меня, а я не знал, что ответить. Более того, теперь на меня строго взглянул и профессор Подбельский. Или он уже не профессор? Чувствовал я себя, как на допросе, только вот сказать было нечего.
— Нет, — ответил я. — Мне бы удалось выяснить больше, если бы главный казначей остался в живых.
— Что?! — император едва удержался от крика. — Не может этого быть!
— Может, — продолжил я. — Собственными глазами видел, как его возница или тот, кто им прикинулся, застрелил Юрия Волкова, а потом поджег его дом.
— Но ведь... — Алексей Николаевич растерянно положил руки на крышку стола. — Как же теперь... Максим, садись, пожалуйста, — произнес он все так же растерянно, но мягче, чем когда предлагал мне назвать источник угрозы. — Давай дослушаем Григория Авдеевича. Он все объяснит.
— Прежде, чем я дам какие-нибудь объяснения, я бы хотел задать и самому Максиму несколько вопросов, если ваше величество не возражает.
— Не возражаю, разумеется.
— Итак, Максим. Я помню, что обещал тебе приоткрыть завесу тайн над всем происходящим. Но для начала ответь мне, как ты оказался в доме у главного казначея?
— Он сам пригласил меня, — честно ответил я, потому что здесь нечего было скрывать. — Подошел к нам с Аней и заговорил.
— Вы были знакомы раньше или познакомились на этом собрании Большого Совета?
— Нет, не были знакомы, — отозвался я, как эхо. Подбельский — глава Третьего отделения, мать его! Еще и допрашивает!
— Следовательно, здесь и познакомились. Он вел себя как-нибудь подозрительно?
— А что считать подозрительным в отношении главного казначея? — я пожал плечами. — Он подошел, спросил, что я думаю о предложенных проектах. Мы их обсудили, потом отошли в сторону от толпы, потому что было слишком шумно.
— Так, — выжидательно протянул профессор. — Обсуждали, обсуждали, а дальше?
— Тогда он рассказал о собственных проектах и предложил мне посмотреть их лично.
— У себя дома?
— Да.
— И вы согласились?
— Почти без раздумий?
— Почему, Максим? — встрял в наш диалог Алексей Николаевич. — Я же попросил тебя поработать на Совете!
— Нет, он все сделал правильно, просто слушайте дальше, ваше величество, — вступился за меня Подбельский. — У него есть чутье, я в этом не сомневался ни разу.
— Да, — запнувшись, продолжил я, — почти без раздумий. Волков был единственным человеком, который ко мне подошел и заговорил, проявив не простое любопытство, а целенаправленный интерес.
— Чего он от тебя хотел?
— Хотел, чтобы я переговорил с Алексеем Николаевичем по поводу его проектов. И потому я поехал, чтобы заодно разузнать побольше о ситуации в целом.
— И выяснили?
— Нет, — ответил я после непродолжительной паузы. — Мне не удалось сделать этого, потому что возница убил его. Мы не закончили разговор, а я успел лишь посмотреть несколько папок с различными проектами.
— Убийца — извозчик? — задумчиво произнес Подбельский. — Маловероятно, ведь мы подбираем людей весьма тщательно. Да, Максим, — добавил он, когда заметил мой удивленный взгляд. — Мы следим не только за императорской семьей, но и за приближенными ко двору людьми, чтобы ни один враг не смог подобраться. Итак, ты уверен, что тот, кто вас вез, и есть убийца?
— Да, у них была одинаковая одежда. Я имею в виду, что человек, который вез нас и тот, кто стрелял в казначея — один и тот же.
— Это я уже понял, не нужно повторяться, — вежливо продолжил профессор. — Но извозчик ли он? Вспомни, пожалуйста, не было ли такой ситуации, которая заставила бы тебя усомниться в его личности?
О случившемся меньше часа назад вспоминать оказалось сложнее всего. Я попытался выудить из памяти в хронологическом порядке то, что произошло с момента, как мы сели в экипаж Волкова. Но потом вспомнил еще кое-что.
— Постойте, это не может быть не его извозчик! — воскликнул я. — Волков не называл места прибытия, а лишь стукнул один раз. Это условный знак и его поняли.
— Это стандартная схема, Максим. Один стук всегда означает домой, а другие комбинации — уже по усмотрению владельца экипажа. Эту схему знают все, а значит, это не является доказательством твоей теории.