- Насилу ушли. Я уж думал... не сможем.
- А мне нравится, - оскалившись, прохрипел Зубило. - Сколько в деревне сидели - ничего интересного. А тут - целое приключение!
От сильнейшего желания последовать примеру помощников зудело в черепе, но Шестерня превозмог слабость, чинно опустился у стеночки, проворчал:
- Поменьше бы таких приключений. А лучше - вовсе обойтись.
- Но ведь мы ушли, ушли! - воскликнул Бегунец с подъемом. Не выдержав распирающих чувств, приподнялся, но тут же снова лег, раскинулся, впитывая сладостный холод камня.
Вытряхнув заплечный мешок вершинника, Шестерня отыскал кошель, раскрыл, тщательно осмотрел содержимое. Удостоверившись, что все на месте, спрятал назад, сказал с удовлетворением:
- Что ж, все в порядке. А то, что ушли... Так могли бы и не уйти. Уж больно твари шустрые. К тому же, еще не поздно. Вполне могут нагнать.
Зубило сдвинул брови, проворчал:
- Пусть нагонят. Мало не покажется.
- То-то я смотрю, ты бежал - аж пятки сверкали, - хихикнул Бегунец. - Едва догнал.
- Мастер сказал бежать, вот и бежал! - защищаясь, огрызнулся Зубило.
Бегунец перевел взгляд на Шестерню, сказал с восторгом:
- Наш мастер, каких поискать! Я бы ни в жизнь не догадался хмелем плеснуть.
- Я бы тоже не догадался, - признался Шестерня. - Да вершинник сболтнул лишнего.
Зубило сел, сказал мстительно:
- Поди, не думал, что так все обернется. Вот и трепался, бестолочь.
- И почему они так хмеля боятся? Непонятно, - произнес Бегунец мечтательно.
- А остальное понятно? - усмехнулся Зубило.
Бегунец закинул руки за голову, сказал в раздумье:
- Остальное можно объяснить. Ну слепые, с кем не бывает, ну место шерсти иглы. Гм... тоже ясно. Уродились такими. Ну белого цвета... Тут и подавно ясно. Почти все, что в пещерах живет, белое.
Шестерня поинтересовался с улыбкой:
- А то, что силы немеряно, одного втроем не перетянуть, тоже понятно?
- Конечно! - Бегунец сел, заговорил возбужденно: - Это вроде игл - тоже уродство. Порой, бывают такие, вроде и не велики, а силы не занимать. У нас в деревне такой был. Камнями ворочал, какие и двое не сдвинут. Зубило, помнишь?
Шестерня покивал, сказал с усмешкой:
- А в глотку заглянуть не довелось, когда челюсти разевают?
- А что там, в глотке? - спросил Бегунец с опаской.
Зубило сверкнул глазами, прошептал:
- Глянем, обязательно глянем!
- Только прежде штаны снимите, - посоветовал Шестерня. - Чтобы после сушить не пришлось. А вообще, пустое это. Вершинник говорил, нет таких больше, да и не было никогда.
- Это как? - откликнулись парни хором.
- Да вот так. - Шестерня пожал плечами. - Он не вдавался, а я не спрашивал. Но, так понял, не нашего мира это звери.
- А какого? - побледнев, прошептал Бегунец чуть слышно.
- Чужого.
ГЛАВА 4
Парни втянули головы в плечи, испуганно заозирались. Стены надвинулись, а темнота вокруг показалась враждебной, наполненной угрозой и опасностью. Шестерня же и бровью не повел. Пошарив в заплечном мешке, отыскал горшок, откупорив, опрокинул в рот. Сглотнув пару раз, отнял от губ, сказал с досадой:
- Вот ведь ушастое племя. Нет, чего нормального, воды налил!
Затянув, и забросив мешки на плечо, Шестерня поднялся. Глядя на него засобирались и парни. Судя по кислым лицам и неверным движениям, засобирались без особого энтузиазма. Но, память, что где-то неподалеку рыщут жуткие чудовища, и впечатления от разговора помогли обойтись без вопросов.
- Куда пойдем? - Зубило встал напротив, взглянул вопросительно.
- Вперед. - Шестерня мотнул головой. - Позади делать нечего.
- Быть может, лучше вернемся? - спросил Бегунец осторожно. - Пройтись по окрестным селеньям, закрыть тропы. Думаю, твари досадили не только нашей деревне.
Шестерня мгновенье раздумывал, отозвался:
- Нет смысла. Это у вас так сложилось, что не оказалось мастера. В других наверняка есть. К тому же тварями теперь никто не управляет, так что опасности нет. Ну, сожрут в кои-то веки одного - двух заплутавших... Не велика потеря. К тому же, что-то расхотелось мне договариваться с местными старостами. - Он мрачно усмехнулся. - Себе дороже.
- Так куда пойдем? - повторил Зубило упрямо. - В неизвестность? Мы никогда не заходили так далеко.
- Значит зайдем, - отозвался Шестерня беспечно. - Еды взяли?
- Во! - Бегунец похлопал по заплечному мешку, выпятившемуся горбиком из-за плеча. - На пару дней точно.
Проход зазмеился, то расширяясь до размеров дома, то сужаясь так, что приходилось протискиваться боком. Шестерня шел неторопливо, лишь время от времени поглядывал по сторонам. Помощники только и делали, что вертели головами, Интереса удостаивалось все: желтоватые пучки плесени, украшенные капельками влаги, выступившие из свода друзы кристаллов, загадочно поблескивающие в отсвете фонаря, вкрапления металлических жил, испятнавшие стены разноцветными брызгами.
Бегунец то и дело всплескивал руками, громко восторгался, заметив очередную диковину, ненадолго замирал, впитывая взглядом и касаясь пальцами. Зубило держался отстраненно, однако любопытство раз за разом прорывалось через напускное спокойствие, сквозило в движениях, лихорадочно блестело из глаз. Он не выдерживал, останавливался рядом с товарищем, разглядывая особенно крупный кристалл, или гроздь сталактитов, угрожающе топорщащихся со свода корявыми лапами.
Порой попадались свертки: мрачные, черные трещины стен. Иногда проход ветвился, распадался на несколько частей. Свертки Шестерня пропускал не глядя, а на развилках ненадолго замирал, после чего выбирал одну из сторон, и уверенно шел дальше. Миновав очередную развилку, Зубило поинтересовался:
- Скажи, как ты выбираешь путь?
- С чего взял, что я выбираю? - Шестерня в удивлении поднял бровь. - Иду, куда глаза глядят.
Зубило прищурился, сказал с хитринкой:
- Идти - идешь, да выбираешь. Какие-то места проходишь не глядя, но кое-где останавливаешься, раздумываешь, куда свернуть. Шел бы наобум, кто бы спрашивал?
- А может я уже здесь хаживал? - Шестерня усмехнулся. - Останавливаюсь, чтобы освежить память.
Зубило мгновенье подумал, помотал головой.
- Нет. Ты сказал, что пришел с верхних горизонтов. А мы все время идем под уклон.
- Правда твоя. - Шестерня кивнул. - Я, хоть и пещерник, но все больше по поверхности хаживал. Хорошо там, тепло, светло, и работы вдосталь.
- Так все-таки? - Зубило взглянул выжидательно.
Шестерня взъерошил бороду, задумчиво произнес:
- Есть внутри некое чувство: туда ходить не нужно, а сюда можно. Обычно не обманывает.
Затаив дыхание, Бегунец прошептал:
- А что чувствуешь, почему не нужно? Какая-то опасность, неожиданность?
- Какая уж тут опасность. - Шестерня махнул рукой. - Обычные тупики. Или, скажем, свод ослаб, порода нестабильна. Что значит, ступать надо мягче, да дурниной не орать.
Зубило сказал с великим уважением:
- Это редкий дар, камень чувствовать. Говорят, раньше, считай каждый второй камень чуял. Драгоценные породы отыскивал, золотые жилы. Но потом все повыродились.
Шестерня скривился, словно от зубной боли, сказал с досадой:
- Глупости это все.
- Что глупости? - Бегунец распахнул глаза.
- Глупости и байки. Как можно не знать места, где живешь? Смотри вокруг, да примечай. Где какие металлы спрятаны, какой звук у камня, как слои породы перемешаны...
- И что, сможешь чувствовать? - спросил Зубило неверяще.
- Сможешь знать, - отрезал Шестерня. - А потом, со временем, как знание вглубь уйдет, и думать не придется.
Зубило смолчал, однако, судя по недоверчивому выражению лица, так до конца и не поверил. Мало ли, что мастер говорит. На то он и мастер, чтобы что-то объяснять, а что-то умалчивать. Было бы так просто, все бы мастерами были. Да только таких днем с огнем не сыскать, все больше косорукие да бестолковые попадаются.