Станислас-Андрэ Стиман
Шестеро обреченных
Глава I
«Мир принадлежит нам!»
Обняв Перлонжура за плечи, Сантер втянул его в квартиру и, указав рукой на глубокое кресло, выпалил:
— Располагайся, старина! — И тут же взволнованно добавил: — Эх, старина, старина...
Бросив шляпу и макинтош на стол, Перлонжур опустился в кресло, и Сантер, сгорая от любопытства, начал первым:
— Ну, как ты?
Перлонжур, однако, с ответом не торопился.
Пять лет жизни, полной приключений, не прошли для него бесследно. У него были все те же непокорные светлые волосы, все тот же упрямый лоб, все тот же холодный взгляд синих глаз и такой же насупленный вид, способный обескуражить человека, преисполненного лучших побуждений.
Сантер хотел было обнять друга, с которым они давно не виделись, однако, что-то удерживало его и мешало подойти к Жану, если честно говорить, то он просто не осмеливался этого сделать.
Сидя в кресле и чувствуя на себе прямой взгляд Перлонжура, в котором, казалось, застыл какой-то вопрос, Сантер ощущал некоторую неловкость, нервно поправлял манжеты, подыскивая нужные слова, и пытался при этом быть самим собой. Ведь как никак с момента их последней встречи утекло целых пять лет!..
— Эх, старина! Если бы ты только знал, до чего я рад снова увидеть тебя, — сказал он, но его голосу не доставало теплоты.
— Я тоже рад тебя видеть, — любезно, ответил Перлонжур.
— А ты совсем не изменился... Лицо, правда, уже не такое круглое, да и глаза слегка потеряли яркость... Впрочем, плечи у тебя, похоже, стали шире... Только и всего.
— Вот именно, — сказал Перлонжур. — Только и всего!
С этими словами он поднялся и, засунув руки в карманы, прошелся по комнате. Чувствовалось, что он один из тех, кто не может долго усидеть на одном месте.
— А ты давно вернулся?
— Дней восемь... или, нет, дней девять тому назад, — ответил Сантер.
Остановившись у окна, Перлонжур забарабанил пальцами по запотевшему стеклу, а затем, не оборачиваясь, спросил:
— Ну что, ты преуспел в делах?..
Сантеру его голос показался неуверенным и каким-то приглушенным.
— Да... Наконец-то я разбогател, Жан.
— Значит, ты стал богатым?..
— Ну да. Теперь я достаточно богатый человек.
И Перлонжур повернулся к нему лицом. Сантер отметил про себя, что на его губах проступила складка горечи.
— Поздравляю! — сказал Перлонжур и, немного погодя, добавил:
— Впрочем, тебе всегда везло...
Сантер посмотрел на него смущенно и с укоризной. Ведь он совсем иначе представлял себе эту встречу. Особенно он страдал оттого, что не может дать волю своим чувствам и вместе с другом достойно отпраздновать величие их замысла. Но больше всего он страдал оттого, что не мог обнаружить свой собственный триумф.
Неожиданно им овладело какое-то тревожное предчувствие, и он спросил:
— Ну, а ты как?..
Перлонжур с непроницаемым видом достал из своего кармана единственную сигарету и, щелкнув зажигалкой, сделанной из какого-то светлого металла, раскурил ее.
— Я?
Запрокинув голову, он выпустил в потолок дым.
— Пфф!.. Вылетел в трубу, — и, не давая Сантеру времени опомниться, тут же продолжил: — Тебя это удивляет? Это можно было предугадать заранее. Конечно, за эти пять лет у меня случались и удачи, и поражения, но сейчас...
Так и не закончив мысль, он лишь пожал плечами.
— Ну, ничего, — сказал Сантер. — Добытых мною средств вполне хватит на двоих, а то и на троих и даже на шестерых!
Перлонжур резко качнул головой:
— Нет, нет, Жорж, узнаю тебя: ты все такой же, и все-таки я решительно отказываюсь. Через неделю я вновь буду в открытом море. Мне бы, конечно, не хотелось пропустить встречу с тобой, однако...
Сантер с силой ударил кулаком по столу и закричал:
— Хватит! Я не желаю это слушать! Ты что ж, забыл о нашем договоре? Разумеется, все вместе мы не могли преуспеть... Состояние твоих и моих дел на сегодняшний день как раз дает среднее арифметическое... Уверяю тебя, что это «среднее» не так уж мало!
Схватив Жана за руку, он крепко сжал ее.
— Счастье и несчастье, ты помнишь?.. Ты помнишь наш девиз?! Жан, расскажи, где ты был все эти годы.
Перлонжур отрицательно покрутил головой:
— Да мне почти нечего рассказывать, Жорж. Абсолютно нечего. Преуспеть в делах мне все-таки удалось — вот и весь рассказ. Я хочу... — Неожиданно голос его стал резким: — Я хочу, чтобы последствия моих неудач легли бременем только на мои плечи. Если же и остальные разделили мою участь, то я надеюсь, что они будут действовать так же, как и я. Надеюсь, у них хватит совести не настаивать на соблюдении договора. Ведь было бы глупо и крайне несправедливо, если бы неудачники вдруг сели на шею преуспевшим. Ты отличный малый, только знай: меня ты не переубедишь.