– Вы имеете в виду тот аппарат, который регистрирует реакцию заключенного, когда он слышит определенные ключевые слова и отвечает? А мне-то казалось, полковник, что вы не очень-то доверяете подобным методам. Или я ошибаюсь?
– В действенность аппарата нисколько не верю. Но я придумал особую систему. При допросе с помощью аппарата подозреваемый стоит и его при этом держит за руку наш представитель службы правопорядка. Арестант понятия не имеет, для чего его держат за руку. И если он виновен, то целиком сосредотачивается на своих ответах, на впечатлении, которое производит. А между тем установлено, что он либо слегка дернется, либо у него дрогнут пальцы, когда он услышит слова, ассоциирующиеся с преступлением и с его участием в нем. Таким образом мы получаем не только данные от машины, но и показания живого свидетеля.
– Но ведь и человек, подобно аппарату, может воспринять информацию неверно. Всегда есть риск, что, описывая свои ощущения, он нечто преувеличит, а чего-то не заметит вовсе. К тому же любой заурядный индивидуум склонен порой к излишней впечатлительности или предвзятому настрою. Вы же наверняка понимаете мою точку зрения?
– Как раз это я и хотел с вами обсудить. Чтобы устранить дефекты, свойственные обычным людям, я хотел просить, генерал, чтобы вы лично нашли время, прибыли в комнату для допросов и сами держали подозреваемых за руки. Понимаете, в чем идея? Предательские, неконтролируемые импульсы виновного передадутся в таком случае непосредственно высшему судье, человеку, облеченному всей полнотой власти.
– Боже милостивый, полковник, вы нас всех готовы заставить плясать под свою дудку! Конечно же, я прибуду на ваше мероприятие. Примерно в половине четвертого. Вас устроит это время? Так. Значит, нам предстоит допросить англичанина, священника, Гомеса и добровольного пожарного, то есть всего четверых, верно?
– Не совсем, генерал. Я проявил, быть может, непозволительно дерзкую инициативу. Мы только что обедали с капитаном Варкосом, и я убедил его ради чистоты эксперимента тоже пройти тест. К моей радости, он легко дал согласие. Но объяснил свои мотивы. На первый взгляд обстоятельства складывались не в его пользу. Во время пожара он был вооружен, а его перемещения по дому никто не мог подтвердить. Вот почему Варкос только приветствует возможность дополнительно подтвердить свою невиновность.
– Что? Значит, вы и капитана Варкоса сумели запугать? Черт побери! Договорились! Не сомневайтесь, я приеду точно к назначенному сроку. И мне нужно будет просто держать допрашиваемого за руку, отмечая подергивания, спазмы или любые другие его реакции при произнесении тех или иных слов?
– Точно так. Разумеется, некоторые из слов будут совершенно бессмысленными и безвредными. При подобных допросах нельзя использовать сплошь инкриминирующие термины. Уверен, вам подобный опыт покажется весьма любопытным.
Нет нужды в подробностях описывать специальное помещение для допросов. Достаточно сказать, что это фасад полицейской системы Магнолии, для знакомства с которой часто приводят гостей и коллег из Англии и Америки. Вероятно, среди читателей даже найдутся те, кто сами смеха ради соглашались пройти психометрический тест. В нашем случае капитан Варкос по собственной инициативе попросил, чтобы его протестировали первым. Затем настанет очередь Марриата, священника Санчеса, бывшего анархиста Гомеса и пожарного-добровольца Баньоса – именно в такой последовательности.
Эксперимент продлился долго, поскольку Вейнберг к любому делу подходил скрупулезно и тщательно. Приведенная таблица дает нам представление лишь о части процедуры. Каждый из допрашиваемых должен был в ответ на прозвучавшее слово назвать свое, которое ассоциировалось с контрольным. Ответ фиксировался, как и время, затраченное на него испытуемым. Аппарат гудел, а за правую руку субъекта испытания держал генерал Алмеда.
Понятно, что совершенно невозможно было предсказать, какой смысл извлечет из всего этого аппарат. Но все пятеро испытуемых отвечали без тени колебания или растерянности. Да, порой запинались, как спотыкаются люди, когда говорят слишком поспешно, но никто из них не замолкал, подбирая другое слово вместо первого пришедшего на ум. По окончании теста генерал выглядел немного разочарованным. Он привык к длительным церемониалам, но это держание руки под конец стало заметно раздражать его.