Рогиро тут же поспешил проверить гипотезу мосье мага об обратимости, вновь обретя плоть и постучав кулаком по столу. Раздавшийся звук подтвердил правоту Лукаса на все сто гулких процентов.
– Вот видишь, ничего страшного не произошло, все довольны, а ты на меня кричал, – укорила Элька воина. – Вот обижусь, разговаривать с тобой перестану… нет, – мгновенно передумала девушка, выбирая кару посерьезнее. – Этим тебя не проймешь, я лучше тебе петь буду, что-нибудь из «Агаты Кристи», например…
И Элька затянула без всякого чувства мелодии, зато вдохновенно и громко:
– Страшное наказание, – искренне признал Лукас, борясь с желанием зажать уши, как это поспешно сделала не переносившая фальши Мирей, – но мы-то пред вами ни в чем не провинились, мадемуазель. Не подождете ли вы более уместного момента для наказания мосье Эсгала в частном порядке?
– Когда он останется один и решит опрокинуть чашку-другую горяченького ташита, – находчиво подсказал подходящее время ехидный Рэнд. – Тогда уж он точно ее опрокинет…
– Ладно, уговорили, – сжалилась над безвинно страдающими коллегами Элька и замолчала, главным образом потому, что Гал даже не поморщился при ее демонстративно-великолепном пении, заставлявшем школьного учителя музыки ставить очаровательной ученице сплошные пятерки (лучше сразу в четверти), только чтобы не слышать дивного голоса. Компания, самоотверженно выдержавшая ужасное испытание, приравненное к пытке, облегченно перевела дух.
– Пожалуй, сеорита, я должен высказать вам мою глубочайшую благодарность, – проверив еще раз свои новообретенные возможности, путем повторного обретения плоти, призрак отвесил элегантный поклон и галантно поцеловал ручку девушки.
Польщенная Элька расплылась в довольной улыбке, присела в неком причудливом подобии реверанса, подхватив краешек шортиков вместо юбки, и от всей души ответила:
– Всегда, пожалуйста! Только попроси!
– Ага, только нас заранее предупреди, когда соберешься, Лукас чего-нибудь успокоительного покрепче глотнет, – хихикнул Рэнд.
– Маг, ты уверен, что Рогиро единственный, с кем Элька выкинула очередной фокус? – нахмурившись, продолжил допытываться у Лукаса воин, не поверивший, что все так легко отделались. Обыкновенно выходки хаотической магии бывали куда масштабнее и разрушительнее.
Лукас на секунду прикрыл глаза, переходя на внутреннее магическое зрение для детального обследования дома и его окрестностей, потом уверенно констатировал:
– Именно, мосье Эсгал, никаких возмущений, вызванных действием стихийной магии мадемуазель Эльки, в ауре местности я не отмечаю. Единственным результатом проявления таланта нашей коллеги можно считать заколдованность сеора Гарсидо. Но он, как я понимаю, к мадемуазель никаких претензий не имеет.
– Совершенно верно, – самодовольно подтвердил Рогиро, подкрутил ус и снова погладил свою элегантную эспаньолку, от которой сходили с ума красавицы сеориты и завидовали достойные сеоры. Похоже, значительной части женской половины населения миров еще мог выпасть счастливый шанс узнать знаменитую Тень Короля поближе, буквально вплотную.
– Еще бы, я и сам не отказался бы так заколдоваться! – завистливо воскликнул Фин, темпераментно жестикулируя. – Это ж даже с замками возиться не нужно, заходи в бесплотном обличье и бери, что хочешь, отпирай замки изнутри и выноси… Нет, даже как-то скучно получается, – немного поразмыслив, заключил вор, обожавший перчинку риска и определенную толику трудностей для придания остроты жизни. Закусив губу, подумал и резюмировал: – Но все равно здорово!
– Извини, – после тяжелой паузы – таймаута на раздумье, заполненной ворохом научных вопросов Макса к Рогиро (что удивительно, сеор даже честно пытался на них отвечать, когда понимал, что именно от него хочет гений) сказал Эсгал. Шагнув ближе к обиженно сопящей девушке, воин объяснил: – Я не знал масштаба учиненных тобой безобразий и встревожился, но не хотел быть грубым или причинить тебе боль. Хорошо, что на этот раз ничего серьезного не произошло.
– Я что-то не понимаю, это он прощения просит или по новой меня оскорбляет? – во всеуслышание огласила Элька назревший вопрос, уперев руки в бока и тряхнув хорошенькой головкой, как непокорная кобылка.
– Наверное, того и другого понемногу, – рассмеялся Фин. – Как всегда. Он ведь по-другому не может!