Принцип третий, вытекающий из второго, — никаких наказаний и никаких поощрений. Меня довольно часто спрашивают: «Ну неужели они никогда не делают ничего плохого?» Ну конечно, делают, как и все дети. И наказание бывает — мама рассердилась: «Безобразие! Противно смотреть! Уйди от меня сейчас же!» Но вот мы выяснили отношения, приняли какое-то решение насчет дальнейшей нашей жизни (извиниться, например, перед учительницей, которой сын нахамил, сделать контурную карту, которую не сделал вовремя, помириться с сестрой и т. д.), и все на этом заканчивается. Я не торгую любовью: если будешь хорошо себя вести — куплю то, если будешь плохо вести — отниму это. Если обещала купить — куплю независимо от поведения, а отнимать — вообще ничего не отняла ни у кого никогда. Дети удивляются: «Мама, какие странные бывают родители. Алёше обещали магнитофон, если он прорвется в 9-й класс».
Сын: «Ты подумай — „прорвется“!»
Дочь: «Ты подумай — магнитофон!»
Другая дочь: «А у нас Свете за хорошие отметки купили попугайчика, а теперь хотят его продать, потому что у нее появились тройки».
Старшая: «А Кате родители сказали — будет тройка в четверти, ни Нового года, ни дня рождения».
Каюсь, однажды я было попробовала наказать — отменить праздник — и не смогла — как это без праздника? Проступок, пусть и серьезный, — сегодняшняя неприятность, а мы хотим ее растянуть на целый год — день рождения, как известно, раз в году, и вот на целый год не будет праздника из-за какого-то пустяка. Как бы ни провинился ребенок, жизнь еще ой какая длинная, и его нынешние прегрешения, честное слово, пустяк по сравнению с будущими горестями и радостями. Обсудить и забыть — вот как мы будем бороться с плохим. Понять и простить — вот как мы будем растить хорошее. Неприятности оставим во вчера — радость запомним до старости.
Принцип четвертый, вытекающий из всех предыдущих, — все праздники общие и все получают подарки на Санин день рождения, например, и гости тоже. Люблю дарить (ну и получать подарки тоже, конечно) и хочу, чтоб и тень зависти не коснулась моих ребятишек. Как хорошо, что мы есть, что нас много, что вот опять день рождения и за столом четырнадцать детей и пятеро взрослых. Дети сидят за «взрослым» столом в мой день рождения и мои друзья сидят за «детским» столом в день рождения Аси, например, — почему бы и нет? За взрослым столом не говорят ничего такого, что нельзя было бы детям слышать, независимо от того, есть они или нет рядом. Неужели наступит такое время, когда мои подростки скажут мне: «Пойди в кино, ко мне ребята придут!» Никогда мне не приходило в голову сказать это моим родителям, неужто мне предстоит это услышать? Пока мне сын говорит, когда речь заходит о его дне рождении: «А Агнесса Владиславовна придет? Я люблю, когда она приходит». Это моя школьная учительница — Агнесса Владиславовна.
Принцип пятый — «открытая педагогика». Говорят, что дети любят, чтоб их воспитывали «незаметно», как будто семья — сцена Большого театра, и можно талантливо притвориться, что испытываешь гнев, радость, тоску, безразличие, а на самом деле думать о том, что бы приготовить на ужин. Я не скрываю, какими я хочу видеть своих детей, не учу их хорошему «тайком», не делаю вид, что в моей жизни есть что-то важнее семьи. Как-то Саня поссорился с руководителем кружка судомоделизма, причем Санька был неправ и при этом чувствовал себя оскорбленным, встал в позу «страдальца». Смотрю — на одно занятие не пошел, на второе, уже надо на третье идти — он сидит. Спрашиваю, что это с ним. А он: «В конце концов это мое дело — ходить или не ходить в кружок». — «Верно, — говорю, — сынок, твое дело, а вот вырастешь ты нормальным человеком или надутым индюком, не способным понять и признать свою вину и исправить ее, — это уж мое дело, так что собирайся». Его как ветром сдуло (ведь, в сущности, в кружок-то ему хотелось, нужно было только уйти из «мертвой зоны», куда он сам себя загнал, и из ложного самолюбия не мог выбраться, так что я ему помогла).
«Мама считает, что мы никогда не должны халтурить», — говорит дочь. Это не ее тонкое проникновение в мои педагогические замыслы, я это говорю «открытым текстом»: «Мне не должно быть стыдно за вас, иначе получится, что вся моя жизнь пошла в мусоропровод».
Принцип шестой — «Мой дом — моя крепость», вернее «Наш дом — наша крепость». Однажды меня спросили: «Как вы боретесь с наркоманией и токсикоманией в вашей семье?» Еще чего не хватало! Никак, естественно, не борюсь по причине отсутствия таковых. У нас дома не пьют и не курят, не теряют голову из-за «заграничной» тряпки и не предают друг друга. Какие бы семейные бури ни бушевали днем, вечером детская передача, а потом тихая ночь, когда выходит на прогулку еж Яша. Манька улыбается уже почти во сне: «Мама, Яша вытопал». Это взрослым мешает спать лесная колючка — дети спят и улыбаются, потому что и во сне продолжается «вечерняя сказка для малышей»: слышно, как Яшка зафыркал, прогоняя от миски с молоком кота Мышку. Теплый дом, куда можно пригласить друзей, притащить бездомного котенка, где можно взять с полки любую книгу, а если чашка и разбилась, то к счастью. Дети знают, что если я могу, то выполню любое их желание, если обещала, то уж постараюсь сделать. И они тоже стараются быть хорошими, а что не всегда получается — я прощаю им, как и они, бывает, прощают мне, когда я ошибаюсь.