Анина мать зазвенела посудой у буфета.
Девочки пошли помогать Кире Павловне. Стаса и Кнопку — Возжова попросили подвинуть стол. Зайцев воспользовался суматохой и сфотографировал Фёдора Семёновича и Елену Максимовну, усадив их рядом.
На столе появились хлеб, масло, печенье. Задымился чай в чашках. Анина мать пригласила всех за стол. Ребята расселись, зазвенели ложками.
— Давно приехала? — спросил Лёня шёпотом, кивая на Киру Павловну.
— Вчера. — Аня бросила быстрый взгляд на маму и добавила: — Умер у неё друг один…
— Кто умер? — не понял Лёня.
Аня не ответила. Лёня ещё раз посмотрел на Киру Павловну.
Разговор уже не был общим. Девочки в стороне договаривались о завтрашней встрече перед демонстрацией. Стас рассуждал о спутниках — собака Лайка облетела Землю уже двадцать раз, а первый спутник совершил ни много, ни мало — полтысячи оборотов! А в дальнем углу, где сидели взрослые. Ляля Комарова рассказывала, как их звено подготовилось к сбору о будущем.
Лёня же молчал. Ему вдруг представилась мать, которая обедает дома в одиночестве. Она, как и Анина мама, тоже часто бывает неразговорчива и не всегда внимательна к делам Лёни. Но разве не могут быть и у неё, как и у Киры Павловны, свои заботы и подчас неважное настроение?
И Лёне захотелось домой.
Он еле дождался, когда шумной ватагой все вышли от Смирновых. Елена Максимовна и Фёдор Семёнович направились вместе в сторону центра, к Оперному театру, на городское торжественное собрание.
Стас, распрощавшись с Лёней, примкнул к ребятам. Они остановились на углу, задирая головы вверх, — надеялись, должно быть, в просветах между тучами увидеть искусственный спутник.
Лёня не стал задерживаться. Не спуская глаз с освещённого окна своей комнаты, он бросился к подъезду, беззвучно отомкнул исправленный замок и осторожно открыл дверь.
Мать, как и представлялось ему, сидела действительно за столом. Но была она не одна. Сбоку от неё облокотилась на стул Таисия Николаевна.
Должно быть, они давно закончили чаепитие. Пустые чашки сдвинуты в сторону. На освободившемся островке скатерти стояла отцовская фотография в коричневой рамке.
— Вот и наследник! — увидев Лёню, улыбнулась Таисия Николаевна.
Мать сразу притронулась рукой к чайнику.
— Хочешь, налью?
Лёне не хотелось чаю, но он не посмел отказаться выпить за компанию с ней и с такой необычной в этот предпраздничный вечер нежданной гостьей.
— Ну, как было у Ани? — спросила Таисия Николаевна.
— Хорошо.
— Держи, — подала мать стакан и тоже спросила: — А интересно было?
Лёня с любопытством взглянул на неё: конечно, она задала вопрос потому, что хотела проявить внимание к сыну. Но получилось нескладно, как будто она повторила слова учительницы.
Однако Лёня и ей ответил:
— Интересно.
— А Елена Максимовна как? — продолжала Таисия Николаевна. — Познакомились они с Аниным дедушкой?
— Ещё как! — оживился Лёня. — Всё время восемнадцатый год вспоминали. И вместе в Оперный на торжественное пошли.
— Хороший Елена Максимовна человек, — заметила мать. — Как соседка очень порядочная.
— Это много значит, какие соседи, — согласилась учительница. — Вот у нас за стенкой непостижимые эгоисты. По ночам радиоприемник на полную мощность включают. Заснуть невозможно, а им не скажи!
— Понятия у людей нету, — вздохнула мать. Это хуже всего, когда понятия у человека нет. Образованные, поди?
— Инженер сам-то.
— Ну вот, — кивнула мать. — Образованные стали, а культурности не прибавилось. Грамота тверда, да язык шепеляв.
— Как? Как вы сказали? — засмеялась Таисия Николаевна.
— А что? — смутилась мать. — Конечно…
— Да хорошо! Очень хорошо, Лидия Тарасовна! Главное — правильно, есть везде у нас такие — снаружи культурные!
Молча отхлёбывая чай, Лёня прислушивался к разговору.
Он подумал вначале, что учительница пришла жаловаться на него. Но, приглядевшись к матери, не уловил в ней ни малейшего раздражения: она, видимо, была очень довольна тем, как провела сегодняшний вечер, — не одна-одинёшенька, а в задушевной беседе с умным человеком… Удивительно лишь то, что Таисия Николаевна говорила не о школьных делах, не о Лёнином поведении и отметках, а о чём-то совсем постороннем, простом и житейском, как будто и вправду пришла только в гости.
— Ну, мне пора, — сказала она, поднимаясь и бросая взгляд на часы. — Спасибо, как говорится, за хлеб, за соль.
— Это вам спасибо, — ответила мать, тоже вставая. — Зашли, посидели, объяснили… В курс дел ввели, теперь уж я знаю, что да к чему…