По этой же причине в дошкольном возрасте в центр процессов развития попадает уже не предметно-манипулятивная деятельность, а ролевая, или сюжетно-ролевая, игра. Эту деятельность ребенка характеризует в первую очередь то, что в ней моделируются отношения людей через принятие на себя ребенком и осуществление различных «взрослых» ролей. Зачем это нужно?
Возьмем самую распространенную и старую, как мир, детскую игру в «дочки-матери». Девочка качает на руках куклу, перепеленывает, поправляет одеяльце, говорит ей ласковые слова и снова носит куклу на руках. Вот и вся игра. Что же все-таки делает девочка? Каков тут действительный результат? За внешней простотой действий ребенка с куклой скрывается та гамма эмоций и чувств, на которой «мир держится». Девочка «проигрывает» чувства матери к своему ребенку; внешние же действия с куклой являются символами и средствами организации ее внутреннего опыта. Поэтому у ролевой игры нет и не может быть внешнего продукта — результата этой деятельности. Ее результат во внутренних изменениях самого ребенка. Ее продукт — эмоциональный опыт и способность ребенка удерживать специфическое, задаваемое той или иной ролью отношение к действительности.
Это очень важно для психического развития. Достаточно сказать, что интересующая нас способность детей к обучению школьного типа немыслима без развитой способности устойчиво удерживать особую роль и внутреннюю позицию ученика. Формируется же эта способность в значительной мере в ролевой игре.
Однако надо иметь в виду, что роль ученика, как она существует в ролевой игре, и роль ученика, которую принимают на себя учащиеся школы, — не одно и то же. Ролевая игра детей в школу подчиняется иным законам, чем реализация ролевых отношений в учебной деятельности школьников. Учебная деятельность как новая ведущая деятельность, приходящая на смену ролевой игре, знаменует переход ребенка на новую возрастную ступень. Учебная деятельность оказывается ответственной за психическое развитие детей в младшем школьном возрасте.
Переход от одной ведущей деятельности к другой происходит в точках, получивших наименование кризисов. Кризисы отделяют один возрастной период от другого. Однако они не только разделяют, но и связывают эти периоды. Можно сказать, что в кризисах заключен механизм перехода к новому периоду развития. Именно в это время происходит перестройка всей личности ребенка, создающая внутренние условия для овладения новой ведущей деятельностью.
Поэтому вопрос о психологической готовности детей к школе является вопросом о переходе от дошкольного к младшему школьному возрасту, о смене ролевой игры как ведущей деятельности — учебной деятельностью, или, что то же самое, о содержании и сути кризиса семи лет.
Зачем нужно учить шестилеток?
Становится понятным, почему школьное обучение начиналось с семи лет. Это возраст глубоких личностных перестроек и возникновения важнейших психологических новообразований. Это возраст, в котором создаются необходимые психологические предпосылки и условия для перехода к новой ведущей деятельности — целенаправленному учению. Это возраст, в котором ребенок расстается с дошкольным детством.
Л. С. Выготский указывал, что в этом возрасте происходит смена самого типа обучения детей. Он считал, что с семи лет ребенок становится способным учиться по программе обучающих его взрослых, тогда как в более ранних возрастах он учится по своей программе, точнее, способен усваивать программу взрослых в той мере, в какой она является его собственной.
Эти представления Л. С. Выготского совпадают с выводами современной детской психологии о невозможности полноценной учебной деятельности у дошкольников. Учебная деятельность, прямо и непосредственно направленная на усвоение знаний, складывается в младшем школьном возрасте, а у дошкольников могут быть только ее предпосылки или отдельные компоненты. Усвоение же знаний в дошкольном возрасте происходит как побочный продукт в других видах деятельности детей — в игре, общении и т. д. Дошкольник учится, чаще всего не подозревая о том, что он учится.