— Да, есть многое, чего мы ещё не знаем. Есть много необъяснённого. Но оно не требует «веры». Оно требует знаний, которых у нас ещё нет. И мы их когда-нибудь получим и поймём. А верить и принимать, что угодно на веру, не ища ни объяснений, ни доказательств — нет, милые мои — это не для меня и, надеюсь, что и не для вас тоже.
— Ну, вот, например, смотрите, — и дедушка указал верх на небо, где в этот момент не было ни единого облачка. Небо было чистым, прозрачным и ярко-голубым, Солнце перевалило через зенит и плавно снижалось к верхушкам высоких домов, неровными зубцами торчащими на западе.
— Вот если сейчас с такого безоблачного неба пойдёт дождь, то, по определению, это должно быть чудом, но даже тогда, мы должны будем хорошенько поискать причину такого странного природного явления. Чудеса и с ними вера, появляются там, где заканчивается знание.
Тут дедушка понял, что увлёкся, что разморённые жарой дети уже в полудрёме слушают его разглагольствования и, сказав им полежать пару минут в тени на скамейке, ушёл. Вернулся он достаточно быстро и с двумя большими порциями мороженого.
— Вот видишь! Бывают же чудеса! — закричала Лиза, азартно раздирая упаковку.
Лёня только заурчал что-то в ответ, потому что уже успел откусить большой кусок ледяной сладкой массы и блаженствовал.
Не успели они съесть и по половине мороженого, как произошло ещё одно чудо. С голубого безоблачного неба прямо над ними внезапно пошёл дождь. Поначалу мелкие, а потом и крупные капли холодной воды забарабанили по скамейке, по развеселившимся детям и по журналу, которым дедушка машинально прикрыл голову.
— Смотри, дедушка! Чудо! Чудо свершилось, а ты не верил! — вопили радостно скачущие под дождём близнецы.
Дедушка, оторопев поначалу, несколько раз посмотрел на голубое безмятежное небо, откуда эта вода лилась, потом повернув голову, обнаружил её источник и, ни слова не говоря, бросился в высокие кусты, растущие за скамейкой, на которой они расположились. Через несколько секунд он появился, таща за шиворот заливающегося смехом рыжего мальчишку со шлангом для полива газонов в руках. Звали мальчишку Дэвидом, был он приятелем и сверстником близнецов, которого они, как выяснилось тут же, и подговорили на это дело, пообещав мороженое. Лишнего мороженого не было, и дедушке пришлось, хоть и недовольно ворча, но все ж купить ещё одно для Дэвида, признавая этим невольно, что шутка удалась. Близнецы попытались было вытребовать ещё по одной порции за сотворение чуда, но получили решительный отказ и ответ, что свою оплату за чудеса они уже получили и съели авансом.
Дома детей уже ждал обед. Ссылки на недавно съеденное мороженое маму не разжалобили, и дети уныло побрели мыть руки. Дедушка вежливо отказался от приглашения пообедать вместе и уже собрался уйти к себе в квартиру, когда Лиза вдруг вспомнила, что собиралась показать ему что-то очень смешное. Она уже полгода как начала учиться играть на пианино и очень гордилась, когда после долгого разучивания гамм и первых неуклюжих попыток, был наконец-то сыгран «Чижик», а потом и «Сурок». Для того чтобы оградить домашних от головной боли и растрёпанных нервов, было куплено электронное пианино с наушниками, и теперь Лёне не надо было убегать из комнаты, а усталому папе, вернувшемуся с работы, затыкать уши затычками каждый раз, когда Лиза садилась музицировать. Но сейчас она не собиралась играть, а только принесла деду два листа с нотами, написанными от руки.
— Ты посмотри. Это лежало в альбоме с моими нотами и домашним заданием.
Дедушка взял листки и принялся с видом знатока их изучать. Это длилось некоторое время, пока Лиза ядовито не посоветовала ему перевернуть ноты, поскольку он их держит вверх ногами. Но и это не помогло. Даже перевернув листки, дедушка так и не нашёл в них ничего смешного и вопросительно посмотрел на внучку.
— Деда, ну посмотри на эти аккорды: вот, вот и вот, и таких много — в них же шесть нот в одной руке, да ещё и растянуты на три октавы. И для правой руки есть, и для левой. Какие же руки должны быть, чтобы это сыграть? По шесть пальцев на каждой, да ещё и таких длиннющих, — с досадой сказала Лиза, расстроенная тем, что не получилось так смешно, как она рассчитывала.
— Вот как, — заинтересовался дедушка. — Интересно. Шесть пальцев, говоришь? Шестипалый? А кто твой преподаватель музыки?
— Да нет же, у моего преподавателя пять пальцев. Как у всех, — сказала Лиза. — А это наверно какая-то ошибка.
— Возможно, — задумчиво сказал дедушка. — Возможно, и просто ошибка. А знаешь что, Лиза — у меня к тебе просьба: не говори ничего своему преподавателю. Не рассказывай, что ты обнаружила эти странные ноты и, тем более, что кому-то их показывала. Просто верни эти листки вместе с заданием — и всё. Как будто их и не заметила. Договорились?