Итак, Бог сотворил солнце вечно движущимся, а луну то снимающую свой наряд, то облачающуюся в него. Дело показывает Создателя. Вечно сияющий Создатель сотворил тело также вечно сияющее, ибо он свет не уничтожается, но скрывается. Луна же бывает и образом смертных людей. Сколько веков она светит! В первый день мы говорим: сегодня рождается луна. Почему? Потому что она есть образ наших тел. Она рождается и растет, делается полной и худеет, убывает и угасает. Ведь и мы рождаемся, растем, достигаем совершеннолетия, среднего возраста, слабеем, стареем, умираем. Луна угаснет, но опять родится. И нам снова предстоит воскреснуть. Ожидает и нас иное рождение.
Поэтому и Спаситель, желая показать, что как мы родились здесь, так и там мы родимся снова, говорит: «Когда придет Сын человеческий в пакибытии». Обещает и луна воскресение, говоря: «Меня вы видите скрывающуюся и снова являющуюся и отчаиваетесь в своих надеждах?» Не ради вас ли создано солнце, не для вас ли создана и луна? И если ради вас оно создано, заходит и снова является, то вы, ради которых оно было создано, умирая, разве снова не восстанете? Не обещает ли вам воскресения и ночь? Не является ли она образом смерти? Не покрыты ли тела тьмою, так что ты не можешь различить внешнего вида. Но иногда рукой ощупываешь спящих и не узнаешь, чье это лицо, чье то, и спрашиваешь, чтобы голос дал тебе знать, кто скрыт во тьме. И подобно тому как ночь скрывает лица, и все кажутся одинаковыми, и никто друг друга не узнает, так же придет смерть и разрушит внешний вид, и никто никого не узнает. Но если ты проходишь мимо гробов и видишь в гробу много черепов, то не знаешь, кому принадлежит тот или этот. Но хотя ты этого не знаешь, но Тот , кто скрыл их формы и разрушил тела, — Тот знает. Если же ты не понимаешь того, откуда произошли эти формы, то не дивишься ли Божьей твари, что она так многочисленна и что в таком бесчисленном количестве лиц не найдешь истинного сходства. Если в поисках этого сходства дойдешь и до конца земли, то не найдешь его, или если найдешь, то лицо будет или отличаться носом, или глазами, или чем-нибудь иным. Так часто проявляется чудесное. И близнецы родятся из одной утробы и тоже не будут похожи один на другого.
Итак, если не существовавшие в таком количестве формы были произведены повеленьем Творца, то затем по разрушении разве не может Он обновить их? Когда ты как слабый человек измеряешь мыслями Божью силу, то не думай, что Бог может сделать столько, сколько ты можешь помыслить. Если Он может только то, что я думаю, то я осмелюсь сказать, что Он намного слабее мысли, потому что моя мысль измерила Его. Если же Он выше моей мысли и мой ум не достигнет Его, то непостижим Тот, кто сотворил недоступные пониманию дела.
Но еще раз вопрошаем еретиков о сих видимых вещах, чтобы они поняли свое невежество в этих делах, которые мы положили перед собой в качестве доказательства того, что они были созданы Богом. Когда Бог сказал: «Да будет твердь» и тотчас слово сделало это, то Он оставил нам это как Свой залог, являя, что Сам создал все, что и сегодня видим. Что же это? Не то ли, что иногда оставляем небо с вечера ясным, а утром встав, внезапно находим иную твердь, сгустившуюся из облаков. Это и есть частичный залог первых дел. И когда видишь покрытое облаками небо, понимаешь, что то, что Творец ныне сделал за короткое время, создавая облака, как некую завесу неба, показывает, как Он некогда мгновенно создал небо. И что Он сделал? Создал облака, как некие мехи, и так черпает ими соленые морские воды, и наполняет облака, и превращает горькую воду в сладкую, и напояет землю. Пусть еретики скажут, как возносится тяжелое на высоту, как черпается вода, как облака дают дождь? Они не сразу же проливают воду, но долгое время движутся. И где им повелит Владыка, тут же и исполняют повеление. Это повеление Божье лежит на облаках, подобно неким узам, и не дает идти дождю, пока Он не повелит.
А что облака — мехи, свидетельствует Давид, говоря: «Собирая, как в мех, воды морские». Видишь чудесное! Собирает же воды невидимая и бессмертная рука, не давая сразу пролиться всему, но идти по частям. Подобно тому, как женщина, соткав тонкую ткань, разрежет ее на много разных кусков и сделает из них различные вещи, так и Бог, великую глубину морскую раздробив на капли, как на нити, в таком виде спускает ее на землю. Но вот что удивительно: когда вода отделяется от облаков, то как она не изливается вся? Если же она связана, то как течет вниз? Но для тебя есть сравнение, хотя и слабое, но все же могущее тебя убедить. Видишь ли арпагия водные? Видишь, как они просверлены снизу. Перст закрывает вход в них. Дно заграждается перстом, который выше задерживает и вход. Так же и бессмертный перст Божий, который лежит сверху облаков, выпускает, сколько хочет, и удерживает, сколько считает нужным, чтобы распространить дар на всю землю. И особенно делает это во время поздних дождей, когда орошает всю землю, напояя то одну, то другую сторону. Поэтому и пророк говорит: «И намочит один град, а в другом граде не намочит, и одна часть намокнет, а часть, которая не намокнет, засохнет». Сверху лежит не перст Божий, а заповедь. Тот повелит, и намокнет. Я создал сравнение, пользуясь выражением по нашему образу речи. Бог повелит — и облака не дают дождя. Именно об этом говорит Писание: «Повелю облакам, говорит, не проливать на них дождя». Поистине «Как возвеличились дела Твои, Господи, все Ты сотворил премудро».