Очень много говорят о небе философы этого мира, одни говорят, что сложено естество небесное из четырех элементов, так как оно содержит землю как видимое и осязаемое, огонь — поскольку он видим, а остальное в смешанном состоянии. Другие же философы не приемлют эти объяснения, но утверждают, что существует пятое тело другого, небесного естества, которое они называют «эфиром», которое не является ни огнем, ни воздухом, ни землей, ни водой, и ни одним из простых элементов и веществ. Они считают, что движение простых элементов происходит по прямой, то, что легко, возносится вверх, а тяжелое падает вниз. Движение вверх и вниз не тождественно круговому движению. И все простое при совершении кругового пути допускает отклонения. Раз движения тел по своему естеству различны, то поэтому необходимо, говорят они философы, различаться им и по сущности. Но и из первичных тел, которые мы называем стихиями, т. е. вещами, невозможно быть составленному небу, ибо оно отлично от всего и не может иметь равномерного движения без принуждения. Каждое из простых тел, кроме составных, имеет по своему естеству различное движение. Поэтому с самого начала составное с трудом удерживается при движении. Если куда и начнут составные тела двигаться, то они не могут двигаться, если не устроят единообразного движения, ибо каждая их часть устремляется на движение, свойственное ее природе. Когда составное тело движется вверх, то обременяет его тяжесть земного, когда спускается вниз, то препятствует ему огонь, вопреки своему естеству увлекаемый вниз. Разъединение стихий в противоположные стороны есть начало гибели. То, что бывает по необходимости и вопреки естеству, то удерживается лишь некоторое время и затем естественным образом расходится каждое на свое место, откуда оно пришло. Поэтому и говорят те, кто размышляет об этом, что так не может быть, и, подумав, отвергают мнение первых философов и устанавливают свои учения, в которых говорят о том, что существует естество пятого тела, — небесная и звездная субстанция, из которого возникают небо и звезды. А еще один философ, появившийся в новое время, отверг все это. Но мы оставим их всех, пусть они, размышляя, сокрушают друг друга. Мы же, придерживаясь слова Моисея, славим Творца-Бога, который сотворил небо и землю. «В начале сотворил Бог небо и землю». Зачем ты, Парменид, и ты, Фалес, попусту говорите, и ты, Демокрит, и Диоген, лжете о воздухе и воде и огне, почему, противореча самим себе, вы сообщаете, что связи, соединения и сплетения бесчестных тел и есть творящие причинывсего видимого и продолжаете много говорить об этом?
И не имеешь ли ты, человек, явно и непосредственно перед собой то, что ты ищешь? Скажи и ты с великим Моисеем: «В начале сотворил Бог небо и землю», и всему естеству найдешь подходящее завершение. И славим единого Бога, владеющего всем бытием, который является беспричинной причиной всех причин, безначальным началом, единственной бесконечной сущностью всего могущества, творящим сущее, стоящим выше всего сущего, вечно существующим бытием, безмерным блаженством в самом себе и неописуемой широтой. Вот почему и Творец всего сущего невидим, неописуем, непостижим, Он неизмеримый свет и недоступная мысли красота. Беседуя с Моисеем на горе Синайской, Он сказал: «Я есмь сущий», и этим определил лучшее и наиболее подходящее из всех имен его безначальной и вечной сущности. Почему ты, человек, пустословя понапрасну, по-разному говоришь о причине причин всего сущего? Один раз ты объявил что это вода, в другой раз — огонь, в третий раз — воздух, еще раз — земля, а то безрассудно говоришь, что все вместе является первопричиной. И не видишь, что ни один из них не имеет ни разума, ни мысли, ни души, ни чувства. Как же просто ты влагаешь душу в бездушные тела, которые не имеют отношения ни к уму. ни к мысли, ни к слову. Если ты не понял этого, то какой погибели должен быть ты исполнен, чтобы так проповедовать.
Как же ты, Аристотель, можешь небесное тело, которое видимо мельчайшим живым существам и нашим слабым очам, которое разделено на определенные части и измерено, поставить наравне с невидимым Богом, непостижимым и неописуемым, да еще говоришь, что оно существует без начала и без конца, вечно, более того, объявляешь его единственным богом и всегда называешь его владыкой. К этому приводит смысл твоих лживых слов, которыми ты возвышаешь небо до безначального и вечности, не задумываясь, к какому злу это приведет, и не подозревая этого, но считая себя умнее всех. И как ты не усомнился в своих словах, когда ты учил о пятом небесном теле, существующем кроме четырех стихий? Ведь эти слова противоречат твоему учителю Платону и первым философам и физиологам, которые считают, что небо составлено четырьмя простыми стихиями, благодаря которым оно видимо и его сущность познаваема разумом и доступна мысли. Нет ничего, говорят они, что было бы видимо без огня, ощутимо без земли. Но если ты думаешь, что существует пятое тело, кроме четырех стихий имеющее какое-то другое естество, то как ты сам не остановишь себя пониманием телесного. Каким бы тонким ты его пятое тело не считал, все же ты не можешь представить его тоньше, чем бесплотные и разумные души, даже если еще больше обезумеешь. Ведь души мыслящие одарены разумом, и бесплотны, и невидимы, и неосязаемы, а небо ясно видимо и осязаемо, и постижима мыслью его сущность. И насколько выше несравнимая истинная первоначальная бесплотная божественная сущность, которая вне и над всем существующим достойно возвышается, и как ее можно сравнить с небом, говоря, что Бог и небо одно и то же, ведь небо видимо и постижимо.