А на быстром и сильном верблюде,Утопая в ласкающей грудеШкур звериных и шелковых тканей,Уносилась я птицей на север,Я ломала мой редкостный веер,Упиваясь восторгом заране.Раздвигала я гибкие складкиУ моей разноцветной палаткиИ, смеясь, наклонялась в оконце,Я смотрела, как прыгает солнцеВ голубых глазах европейца.
А теперь, как мертвая смоковница,У которой листья облетели,Я ненужно-скучная любовница,Словно вещь, я брошена в Марселе.Чтоб питаться жалкими отбросами,Чтобы жить, вечернею пороюЯ пляшу пред пьяными матросами,И они, смеясь, владеют мною.Робкий ум мой обессилен бедами,Взор мой с каждым часом угасает…Умереть? Но там, в полях неведомых,Там мой муж, он ждет и не прощает.
Неоромантическая сказка
Над высокою гороюПоднимались башни замка,Окруженного рекою,Как причудливою рамкой.
Жили в нем согласной паройПринц, на днях еще из детской,С ним всезнающий, и старый,И напыщенный дворецкий.
В зале Гордых ВосклицанийМного копий и арканов,Чтоб охотиться на ланейИ рыкающих кабанов.
Вид принявши молодецкий,Принц несется на охоту,Но за ним бежит дворецкийИ кричит, прогнав дремоту:
«За пределами ВеледаЕсть заклятые дороги,Там я видел людоедаНа огромном носороге.
Кровожадный, ликом темный,Он бросает злые взоры,Носорог его огромныйПотрясает ревом горы».
Принц не слушает и мчится,Белый панцирь так и блещет,Сокол, царственная птица,На руке его трепещет.
Вдруг… жилище людоеда —Скал угрюмые уступыИ, трофей его победы,Полусъеденные трупы.
И, как сны, необычайныПестрокожие удавы…Но дворецкий знает тайны,Жжет магические травы.
Не успел алтарь остынуть,Людоед уже встревожен,Не пытается он вынутьМеч испытанный из ножен.
На душе тяжелый ужас,Непонятная тревога,И трубит он в рог, натужась,Вызывает носорога.
Но он скоро рог оставит:Друг его в лесистом мраке,Где его упорно травятБыстроногие собаки.
Юный принц вошел нечаянВ этот дом глухих рыданий,И испуганный хозяинОчутился на аркане.
Людоеда посадилиОдного с его тоскоюВ башню мрака, в башню пыли,За высокою стеною.
Говорят, он стал добрее,Проходящим строит глазкиИ о том, как пляшут феи,Сочиняет детям сказки.
Волшебная скрипка
Валерию Брюсову
Милый мальчик, ты так весел, так светлатвоя улыбка,Не проси об этом счастье, отравляющеммиры,Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое этаскрипка,Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительныеруки,У того исчез навеки безмятежный свет очей.Духи ада любят слушать эти царственныезвуки,Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.Надо вечно петь и плакать этим струнам,звонким струнам,Вечно должен биться, виться обезумевшийсмычок,
И под солнцем, и под вьюгой,под белеющим буруном,И когда пылает запад, и когда горит восток.Ты устанешь и замедлишь, и на мигпрервется пенье,И уж ты не сможешь крикнуть,шевельнуться и вздохнуть, —Тотчас бешеные волки в кровожадномисступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапамина грудь.Ты поймешь тогда, как злобно насмеялосьвсе, что пело,В очи глянет запоздалый, но властительныйиспуг.И тоскливый смертный холод обовьет,как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.Мальчик, дальше! Здесь не встретишьни веселья, ни сокровищ!Но я вижу – ты смеешься, эти взоры —два луча.На, владей волшебной скрипкой, посмотрив глаза чудовищИ погибни славной смертью,страшной смертью скрипача!
Поединок
В твоем гербе – невинность лилий,В моем – багряные цветы.И близок бой, рога завыли,Сверкнули золотом щиты.
Я вызван был на поединокПод звуки бубнов и литавр,Среди смеющихся тропинок,Как тигр в саду, – угрюмый мавр.
Ты – дева-воин песен давних,Тобой гордятся короли,Твое копье не знает равныхВ пределах моря и земли.
Вот мы схватились и застыли,И войско с трепетом глядит,Кто побеждает: я ли, ты ли,Иль гибкость стали, иль гранит.