Миссис Джексон явно удивилась.
– Нет. Она знала, что я не могу остаться.
– Вы ничего не пили вместе с ней?
– Да что вы.
– Миссис Джексон, в гостиной стоял поднос, уставленный напитками в то время, когда вы здесь были?
Она помотала головой.
– Нет.
– Вы в этом уверены? Это очень важно.
– Конечно, уверена. Никакого подноса здесь не было.
Фрэнк Аббот все записывал. Лэмб слегка пошевелился в кресле.
– Когда ее нашли, поднос стоял здесь, на этом стульчике перед электрокамином. Она пила вместе с кем-то, использовались оба бокала.
Элла Джексон снова покраснела. И на какой-то миг она стала очень похожа на свою сестру.
– Кэрри не пила.
Лэмб поспешил успокоить ее.
– Да, да, я вовсе не то имел в виду, что подразумевал ваш ответ. Я хотел сказать, что она просто встречалась со своим приятелем. В ее бокале было немного красного вина, портвейна.
Элла кивнула.
– Верно, если это и было какое-то вино, то, скорее всего, это был портвейн. Да и его не могло быть налито больше одного глотка. Мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, что Кэрри одна из тех девушек, которые не прочь выпить.
Все правильно, миссис Джексон. А теперь взгляните, пожалуйста, вот на это письмо. Оно лежало в бюваре вашей сестры. Как вы видите, письмо написано во вторник и осталось незаконченным.
Элла быстро пробежала глазами письмо, в котором Карола Роланд жаловалась одному джентльмену, которого она звала просто Туте, как сильно ей не хватает его, и что она ведет почти монашескую жизнь в доме Ванделера. «Мне так скучно без моего Тутса». На какое-то мгновение строчки расплылись перед глазами Эллы, она несколько раз моргнула, и снова все прояснилось.
– Вы знаете, как зовут этого джентльмена, которому адресовалось письмо?
Элла снова заморгала.
– Она собиралась выйти за него замуж, – ответила она.
– После того, как он получит развод, не так ли? Ведь именно об этом говорится в письме.
Элла кивнула головой.
– Каким путем она очутилась в доме Ванделера?
– Мистер Белл как-то обмолвился, что у них сдается квартира, и Карола решила перебраться поближе ко мне.
– Ясно. А теперь, миссис Джексон, все-таки, как имя того джентльмена?
Она посмотрела на инспектора страдальческим взглядом.
– Да, мне оно известно, но…
Лэмб покачал головой.
– Боюсь, вряд ли это поможет. Нам необходимо его знать. В случае убийства, миссис Джексон, нельзя утаивать даже секреты частного порядка. Придется вам назвать его.
– Ладно, мистер Маундерсли-Смит, да, да, мистер Маундерсли-Смит.
У Фрэнка Аббота глаза чуть не полезли на лоб. Опытный Лэмб замер, нахмурившись. Маундерсли-Смит! Вот так повезло! Не удивительно, отчего девушка сочла нужным похоронить себя в доме Ванделера, ведя жизнь монахини, ибо мистер Маундерсли-Смит был главой империи, одним из столпов корабельного мира, его имя едва ли не стало нарицательным и служило символом преуспевания и богатства. Мисс Карола Роланд метила очень высоко, и если будет доказано, что отпечатки пальцев на большем бокале принадлежат самому мистеру Маундерсли-Смиту, то, видимо, ему придется расплачиваться по такому крупному счету, который даже он вряд ли сможет оплатить. Ну и ну, но и такое могло быть. А пока…
Лэмб снова обратился с вопросом к миссис Джексон:
– Вы видели кого-нибудь кроме Белла, кто бы выходил из дома или входил в него?
Смена темы беседы вызвала у миссис Джексон явное облегчение.
В первый раз за все время ее ответ прозвучал непринужденно:
– Не совсем видела, однако, когда я находилась у Кэрри, кое-кто заходил к ней. Он позвонил, но Кэрри отправила его восвояси, она смеялась над ним и называла его глупеньким человечком, и заявила, что у нее нет времени для него.
– И кто это был?
Мистер Уиллард с нижнего этажа. Понимаете, в этом не было ничего такого, она только смеялась над ним. Хотя я сказала ей, что не стоит поощрять женатого мужчину, даже если за этим ничего не стоит. Ведь у его жены на этот счет может быть иное мнение.
Фрэнк Аббот и Лэмб обменялись быстрыми взглядами. Итак, Уилларды, вероятно, ссорились из-за Каролы Роланд. Видимо, сразу после ссоры Альфред Уиллард поднялся наверх, чтобы повидаться с мисс Роланд, на часах как раз было начало восьмого, значит, он покинул свою квартиру в это время и вернулся лишь на следующее утро.
После некоторого молчания Лэмб произнес:
– Кроме Белла и мистера Уилларда вы никого больше не видели?
Элла Джексон задумалась.
– Не знаю, как насчет видела, – протянула она, – но когда мы спускались в лифте, открылась дверь одной из квартир и кто-то выглянул наружу. Сама я не видела, кто бы это мог быть, но Карола усмехнулась и сказала: «Думаю, она меня снова узнала, никак на меня не налюбуется». Когда я спросила «Кто она?», – Карола ответила: «Мисс Гарсайд – вечно подглядывающая старая дева».
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Когда Элла Джексон выходила из дома Ванделера, на своем пути она встретила невысокую, скромно одетую пожилую женщину. У нее были мелкие, но приятные черты лица; завитки локонов выбивались из-под сетки для волос; на ее черной шляпке красовался букетик резеды и анютиных глазок, приколотый двумя старомодными шляпными булавками; на ней был приталенный черный жакет с прямой линией плеча – покрой, модный в далеком прошлом. Ее зашнурованные полуботиночки были начищены до блеска, выше виднелись серые из толстой шерсти чулки, ее наряд завершала меховая накидка, скорее более уместная для времен вступления на трон короля Георга V. Руки у нее были в черных перчатках, в одной она несла маленькую коробочку и аккуратно сложенный зонтик, в другой – черную сумочку.
Встретившаяся миссис Джексон прохожая была мисс Сильвер. Она спросила у миссис Джексон, не это ли дом Ванделера, и, получив утвердительный ответ, вошла внутрь, села в лифт и поднялась на второй этаж. Миссис Андервуд встретила ее с огромным облегчением.
Мисс Сильвер слушала ее до тех пор, пока миссис Андервуд не выговорилась до конца, повторив даже кое-что дважды. Она еще раз выслушала с поразительным терпением о том, как Жиль Армтаж потерял частично память, о его помолвке с ее племянницей, ее решимости покончить с этим двойственным положением. Далее она узнала все, что было известно самой миссис Андервуд об убийстве, а также все дошедшие до нее слухи, в последнем случае основным источником служила миссис Смоллетт. Мисс Сильвер получила подробный пересказ беседы миссис Андервуд со старшим инспектором Лэмбом, но под конец Мейбл Андервуд расплакалась и сказала: «Я знала, что они решат, что это сделала я!»
Они разговаривали в спальне миссис Андервуд, веселой в цветочек комнате в розовых тонах, точно такой же, как и соседняя комната у Меады: повсюду розовый ситец, розовые и зеленые диванные подушки, горкой лежавшие на кровати и целыми кучами на удобном и широком диване, зеленый, как мох, ковер, розовые абажуры. Мисс Сильвер показалось все это довольно-таки милым.
Она смотрела на миссис Андервуд, которая всхлипывала и утирала слезы платком, а потом заметила:
– Ну все, перестаньте плакать. Если вы будете предаваться напрасным сетованиям, то я ничем не смогу вам помочь. Естественно, для вас это было настоящим потрясением, но возьмите себя в руки. Теперь, миссис Андервуд, если уж браться за дело, то мне надо знать все, что произошло прошлой ночью. Вы видели мисс Роланд?
Миссис Андервуд простонала:
– Нет… не видела…
Мисс Сильвер кашлянула.
– Если это неправда, то лучше сразу признаться в этом. Если вы виделись с мисс Роланд прошлым вечером, то полиция в конце концов установит факт вашего там пребывания. Очень трудно находиться в комнате, ни до чего не дотрагиваясь, после этого обычно остаются отпечатки.
Миссис Андервуд покраснела.
– Я не снимала своих перчаток. Но я не входила, клянусь, не входила. И даже не позвонила. Я собиралась позвонить, но когда дошло до решающего момента, у меня не хватило духа. Это действительно так. Я ведь только мельком видела письмо в ее сумочке, поэтому каждый раз, когда я протягивала руку к звонку, всегда спохватывалась, какой у меня будет вид, если она покажет мне письмо, а оно окажется вовсе не моим.