— Но мне платят просто смешные деньги, — улыбнулась Шерил. — Вот уж, действительно, удача!
— Да, ты заслуживаешь гораздо больше удачи. — Леонора вздохнула и сменила тему: — Дорогая, мне не хотелось бы сегодня возвращаться в Гисборн и оставлять вас с Сидди, но это, увы, необходимо. Завтра я собиралась навести в галерее порядок.
— Послушай, Лайза прекрасно там за всем присмотрит, а ты нужна здесь. Давай делать, как решили. Приезжай после обеда, как только сможешь.
— Но…
— Послушай, если бы с Сидди было что-то более серьезное, ты бы вообще не вылезала отсюда. А теперь я прошу тебя переменить планы из-за меня, ведь я в этом нуждаюсь.
— Конечно, дорогая, тебе не придется просить меня дважды! — воскликнула Леонора, бросая на Шерил тревожный взгляд. — И еще… Ты сама знаешь, что и как тебе делать, но пойми, могу ли я не беспокоиться, хватит ли у тебя на это сил?
— Не тревожься, Леонора, я все сделаю как надо, — заверила Шерил, хотя при одной мысли о необходимости сообщить Сидни об его отцовстве у нее сжалось сердце.
— Ну, мы еще вернемся к этому разговору. Но вот что нам действительно надо сделать в первую очередь, это побеспокоиться о…
Тут дверь открылась, и вошел Сидни.
— Только что поговорил с педиатром, — заговорил он с порога. — А к Сидди заходить не стал, малыш уже заснул, и мне не хотелось на ночь глядя его беспокоить. Да, кстати, хотелось бы знать ваши планы на то время, пока Сидди будет находиться здесь.
— Я сейчас еду в Гисборн, — ответила Леонора. — А завтра, как только смогу, вернусь сюда. Шерил, конечно, останется с малышом. Надо только подыскать ей подходящий отель поближе к больнице.
— Вам совсем не обязательно мотаться туда-сюда по острову, впрочем, как и Шерил останавливаться в отеле, — твердо сказал Сидни. — Мой дом в полном вашем распоряжении, вы можете жить в нем столько, сколько понадобится.
— Благодарю за предложение, — ответила Леонора. — Я бы с удовольствием им воспользовалась, но мне действительно утром надо быть в галерее.
— Для Шерил мое предложение остается в силе. — Сидни взглянул на молодую женщину, ожидая ее реакции, но Шерил, похоже, ничего не слышала, полностью погрузившись в себя. Тогда он вновь обратился к Леоноре: — Мой дом гораздо ближе к больнице, чем гостиница.
Леонора коснулась руки Шерил.
— Думаю, дорогая, это вполне приемлемый вариант. — Не дождавшись ответа, Леонора обратилась к Сидни: — Знаете, она измотана… Премного благодарна за предложение и от имени Шерил принимаю его. Надеюсь, это не стеснит вас?
— Ничуть, миссис Тампст. Наверное, вы обе хотите есть?
Сидни с чисто профессиональной озабоченностью кивнул на безмолвную фигурку, скрючившуюся в кресле.
Леонора посмотрела на часы и заявила:
— Мне пора ехать. Но Шерил, вероятно, не помешало бы немного перекусить, ведь она весь день ничего не ела… Шерил, детка, как ты себя чувствуешь?
Шерил очнулась от глубокой задумчивости, встряхнула головой и тоже встала. Не то чтобы она совершенно не воспринимала происходящее — просто находилась в каком-то трансе.
— Простите, я задумалась. — Она заставила себя улыбнуться встревоженной Леоноре. — Наверное, переволновалась. А голод в таком состоянии не лучший помощник. — Она колебалась, чувствуя себя совершенно потерянной, да и собственные слова казались ей чужими. — Но сначала… сначала я загляну к Сидди и пожелаю ему спокойной ночи.
— Хорошо, — деловито сказал Сидни. — А я тем временем кое о чем посоветуюсь с миссис Тампст. Мы будем ждать тебя в фойе.
Направляясь к детскому отделению, Шерил вскользь подумала: интересно, о чем это Сидни собрался советоваться с Леонорой?
Возле кроватки сына мир и порядок в ее сознании восстановился. Сдерживая дикое желание взять сонное тельце на руки и прижать к груди, она склонилась над ребенком и легонько коснулась губами теплой шейки.
Это совершенное создание принадлежало только ей, вот причина, по которой — если бы можно было повернуть время вспять — Шерил сделала бы все, лишь бы избежать вторжения в их жизнь Сидни Спенсера.
С того момента как Шерил почувствовала в себе зародившуюся жизнь, возникла в ее сердце и новая любовь, которая поддерживала и надежно защищала ее от всех горестей и напастей, как сама Шерил поддерживала и защищала растущую в ее чреве жизнь.
Теперь, в палате, вглядываясь при свете ночника в личико сына, она вновь увидела миниатюрную копию того, кого ненавидела так же сильно, как когда-то любила. Впервые заметив начавшее проявляться сходство, Шерил была потрясена, это застало ее врасплох, у нее даже перехватило дыхание, когда на личике малыша появилось вдруг знакомое выражение, а темные глаза с зелеными крапинками неожиданно воскресили горестные воспоминания, до того глубоко погребенные в сердце.