Бывшая столовая квартиры стала гостиной, и с ней сообщается спальня. Такое расположение позволило к тому же меблировать обе комнаты в одинаковом стиле, а именно Людовика XVI. И можно, когда надо, переставлять мебель из одной комнаты в другую. Обстановка почти выдержана в этом стиле, если не говорить о диване, который Жермэна сочла нужным поместить в углу гостиной, но и он обтянут красивым шелком с цветами Louis XVI, и столяр поставил его на точеные ножки того же стиля. Мебель – подлинная, за исключением туалетного столика и кровати. Жермэна, ради удобства, а также для приемов, пожелала иметь достаточно широкую кровать, а подлинную найти трудно шириною больше 1,1 метра. Тот же столяр сделал для Жермэны кровать шириною 1,3 метра. И сделал ее со вкусом; а обойщик, со своей стороны, в устройстве шелковых занавесок, ниспадающих у изголовья, был так ловок, что даже знаток не сразу замечает аномалию в ширине постели. Предметы обстановки, которыми особенно гордится Жермэна, – это пара кресел с ушками, купленная ею за четыреста франков на аукционе в отеле Доуо, и очаровательный столик Louis XVI из розового и лимонного дерева. Ей удалось отнять его за триста франков, после переговоров и любезничанья, длившихся с перерывами два месяца, у одной старухи, живущей на улице Генегона на доходы от весьма скромного капитала.
Жермэна Бадер спит довольно спокойным и глубоким сном. Она не слишком чувствительна к легким раздражениям дневного света; ибо в комнате царит весьма несовершенный мрак. Наружное освещение, оживляемое вдобавок сверканием Сены, проникает поверх неплотно закрывающихся ставен и сквозь двойные шторы, ложится на потолок широкой белой лентой, трепещущей блеском алмазов, и отраженно падает на изголовье постели. Лицо молодой женщины слабо им озарено. Отдельные лучи скользят между ресницами, пробираются под веки.
Жермэна спит с приоткрытым ртом. Дыхание у нее довольно громкое и осложнено каким-то небным звуком – не храпением, но храпенье напоминающим. Тело немного изогнулось вокруг собственной оси. Ноги и ягодицы лежат почти в плоскости постели, одна нога согнута в колене, между тем как верхняя часть туловища повернута вправо, и голова опирается на подушку одновременно затылком и правой щекой. Округлые, полные руки выпростаны из-под одеяла. Правая грудь полупридавлена локтем, левая ничем не стеснена, только сосок чуть-чуть свисает вправо. Обе, кстати сказать, очень красивы, соблазнительного объема. Тело белое, очень нежное, с тонким узором жилок. Лицо тоже белое, довольно полное, черты его тверже самой плоти. Отсюда – сложное выражение, постигнуть которое вдобавок мешает сон. Можно предполагать характер волевой, способный при случае обнаружить жестокость и грубость. А между тем есть признаки нежности, доверчивости, легкого отношения к жизни. Нос довольно большой и немного изогнутый, но на конце закругленный. Рот средней величины. Волосы белокурые, если даже не искусственного, то искусственно усиленного оттенка.
В общем, тело в большей мере привлекательно, чем лицо – красиво. Но не видно выражения глаз, которое, быть может, все изменяет.
III
Опять-таки в тот же час начинается утренняя деятельность у Шансене и у Сен-Папулей, но совершенно различным образом.
Сен-Папули живут на улице Вано. Они занимают квартиру из семи комнат в бельэтаже дома, построенного в XVIII веке. Высота потолков – 3,24 метра. В зале, столовой и спальнях сохранилась деревянная резьба того времени.
Маркиз де Сен-Папуль превратил гостиную в свой кабинет. Маркиза заняла ту спальню с деревянной отделкой, которая больше других. Оба сына помещаются во второй спальне. M-lle Бернардина, сестра маркиза, – в третьей. Последняя комната принадлежит дочери Жанне. В принципе, г-н де Сен-Папуль имеет со своей супругой общую спальню, но случается, что он спит один, в кабинете, на удобном диване, между книжными полками.