Неделя пролетела незаметно. Юля отвезла нас в аэропорт. Поцеловала на прощанье.
Мы сидели с Виолеттой в зале ожидания и ждали посадки на наш рейс. Загорелые и отдохнувшие.
— Хорошо-то как, — вздохнула Виолетта, — домой хочется, а уезжать отсюда тоже не хочется.
— Да, поддержал я её, — благодаря тебе и Юле я влюбился в яхты.
— И я влюбилась в яхты, — улыбнулась Виолетта, — может быть, и не нужен мне никакой мужчина? Буду жить одна, писать картины, ходить на работу, бегать по утрам. Я уже привыкла одна. Мне одной хорошо.
Я хотел что-то ответить, но в это время мой планшет пикнул. Пришло сообщение. От Референта М. С вложением.
— Виолетт, — тихо сказал я, — мне Референт фотку прислала.
— Открывай, открывай немедленно! — завопила Виолетта.
И я открыл.
— Какая она красивая, — протянула мне прямо в ухо подопечная.
— Да уж, — ответил я.
— Она безумно красивая, — не отставала Виолетта, — неземная красота. Одни глаза чего стоят.
— Ты на волосы глянь, — посоветовал я ей.
— Ой, — сказала Виолетта, — это такие змейки, они живые?
— Аха, — ответил я, — живые. Теперь понятно, чего она мне свой портрет не слала. Я же тебе говорил, что референты предпочитают нечеловеческий облик. Эта вот — любительница греческой мифологии.
— Ты расстроился? — спросила меня Виолетта. — Но ведь ты сам говорил, что у тебя это несерьёзно, и тебе этот флирт с Референтом нужен для поддержания тонуса.
— Я и не расстроился, — процедил я, — я заболел. Пойду билет поменяю. Ты лети без меня. Веди себя хорошо. По приезде позвони Кате и сдай ей свои ранние работы. По стоимости я уже договорился.
И я улетел болеть в Амстердам. Люблю я болеть в этом городе. Снял номер на окраине города, занавесил окна и сгонял в близлежащий магазин за лекарством. А потом три дня пил водку с перцем и потел под одеялом. Еду мне носила в номер чёрная как смоль горничная.
Через три дня вышел на улицу. Доехал на трамвае до центра города. Прогулялся вдоль каналов. И полетел к Виолетте, отстучав наверх депешу: «Был на больничном. Возвращаюсь в строй. Целую. Шестой».
От аэропорта взял такси. Вечерело. Было тепло. Поднялся на лифте. Позвонил в дверь. Виолетта открыла. Глаза шальные. Кинулась мне на шею, поцеловала. Я сразу всё понял.
— Он? — спросил.
— Он, точно он, — зашептала мне на ухо, — я уверена. Мой запах. Мой вкус. Мой он.
— Показывай своё сокровище, — отстранив женщину, протопал я на кухню.
За знакомой стойкой на моём излюбленном месте сидел мужик. Низенький, лысоватый. Обычный. С кружкой чая в руке. С кружкой, из которой я обычно чай пью.
— Михаил, — представился он.
— Шестой, — кивнул я и добавил, — имя такое.
— А почему? — удивился Михаил.
— Да нас в семье было шесть братьев, — ответил я, — вот мама и не заморачивалась насчёт имён. Просто номера дала и всё.
— Я тоже младший в семье, — расцвёл в улыбке Миша.
— А я старший, — так же мило улыбнувшись, ответил я.
— А почему? — начал было Михаил.
— Мне некогда, — прервал его я, — буквально на пять минут заскочил к кузине. За картиной. Уезжаю. Далеко. В экспедицию. Виолетта, запакуешь мне полотно?
Моя подопечная очнулась, ойкнула и ускакала в соседнюю комнату заворачивать картину. Всё-таки я её выдрессировал что надо. Сказал — сделала.
— Ну, а тебе как её мазня? — вполголоса спросил я Мишу.
— Хорошие картины, — осторожно ответил тот, — но я в живописи не очень разбираюсь. Мне ваша сестрёнка нравится. Очень интересная и красивая.
— Порода такая, — ответил я, почесав рукой трёхдневную щетину, — ты её не обижай тут.
— Ни за что, — серьёзно ответил Михаил.
В комнате появилась Виолетта с завёрнутой в бумагу картиной. Я посмотрел на женщину. Потом на Михаила. Они стояли рядом и также смотрели на меня. Он был на несколько сантиметров ниже моей подопечной. Круглое лицо, обычная фигура с немного излишним весом. Но было ясно: это стоит пара. Нет, даже так: ПАРА. Моя миссия внезапно закончилась.
— Проводи меня, — попросил я Виолетту.
Пожал руку Михаилу, вышел на лестничную площадку. Виолетта выпорхнула следом. Заглядывая в глаза, горячо мне зашептала:
— Ты не поверишь. Он сосед сверху. Год назад развёлся. Он очень хороший. Он всё, что ты говорил. Я чувствую. Я уже думала, никто мне не нужен. И тут он. В лифте ехали. Он картины помог. К Кате. Та взяла. А он меня подождал. Ну, что ты молчишь? Он это?