Я достал смартфон. Быстро набрал сообщение для Лизы: «Сообщение отбой. Проблема решена. Лечу в Иркутск, жди обратно завтра».
— Сок, шампанское? — это стюардесса галантно присела перед моим креслом с подносом.
— Сок, пожалуйста, — ответил я, улыбнувшись и снимая маску.
После этого я откинулся на спинку и приготовился наблюдать за рулёжкой и взлётом.
Вообще, я люблю летать. Путешествую по работе много и часто, и это мне никогда не надоедает.
Время в полёте как бы замораживается. Это расслабляет, даже когда кажется, что ты начеку. Ну что плохого может случиться в воздухе? Что тут вообще может случиться? Мы заперты в кабине. Папка точно никуда отсюда не денется.
Только этой расслабленностью, граничащей с халатностью, я могу объяснить свою невнимательность.
После взлёта и набора высоты самолёт направился строго на север. А не на восток, как должен был бы. Но тогда я не придал этому значения.
Про сюрпризы и чудовищ
Самое страшное, когда сталкиваешься с чем-то необычным и необъяснимым — это чувство, будто ты потерял рассудок. Такое бывает иногда, когда вдруг в небе появляется нечто странное, ты останавливаешься, разинув рот, но в следующую секунду понимаешь, что это просто стая птиц. Или вдруг встречаешь на улице человека с четырьмя руками, который не просто стоит, а активно жестикулирует всеми конечностями, оживлённо что-то обсуждая. Ты протираешь глаза и понимаешь, что он просто находится в таком ракурсе, что сливается с другим человеком, который находится позади него.
Обычно это чувство испуга бывает мимолётным. Пара мгновений, до того, как мы понимаем, что происходит на самом деле.
Но вы когда-нибудь задумывались, что будет, если не получится так быстро во всём разобраться?
Плешивый мужик, который похитил папку, листал меню, сосредоточенно шевеля зеленоватыми жвалами. Стюардесса присела перед ним и что-то стрекотала, периодически облизывая вертикальную щель, заменяющую ей рот, тонким фиолетовым языком.
Я зажмурился, потряс головой, и снова открыл глаза. То же самое: плешивый с хитиновой мордой и стюардесса, чья физиономия напоминает внутренность моллюска с тремя крупными глазами, переливающимися словно жемчужины.
Что я мог подумать?
Конечно же, что меня опоили. Подмешали какую-то забористую наркоту в сок. И мне натуральными образом стало плохо: химия для меня категорически противопоказана. Особенность организма. Там, где другие ловят кайф, я ловлю жесточайшие панические атаки. Проверено на практике, увы.
Я лихорадочно пытался сообразить, что это за дрянь могла быть. ЛСД? Сколько там оно выводится в норме из организма? Те цифры, которые всплывали в памяти, были совсем не утешительными.
Сосредоточившись на дыхании, я сел ровно и закрыл глаза.
Удивительно, но сразу стало лучше. Словно бы и не было никакого наркотического отравления. Сердце медленно успокаивалось. Я хорошо контролировал каждый мускул. Чёрт возьми, да я даже готов был вступить в слепой поединок, как когда-то на курсах! Чувство пространства было в норме. Обоняние тоже… кстати, в салоне были странные посторонние запахи. Нельзя сказать, что неприятные, но какие-то чужие. Тёплые и пряные. Экзотические. Может, так пахнет странная химия, вызывающая зрительные галлюцинации?
— Господин? — тихий голос стюардессы у моего уха, — господин, с вами всё в порядке?
Голос как голос. Воображение уверенно нарисовало в голове образ симпатичной стюардессы. Глаза открывать не хотелось.
— Вы впервые путешествуете, — странно, но это прозвучало как утверждение, а не вопрос.
— Что вы, я много раз летал, — ответил я, улыбнувшись, но веки так и не разомкнул.
— Это другое, вы же понимаете, — голос стал немного вкрадчивым, с подчёркнутой эмпатией, — ваш вид не всегда хорошо переносит момент перехода.
«Что она несёт?» — подумал я в отчаянии, уже, впрочем, понимая, что одними зрительными галлюцинациями не отделаюсь. Вздохнув, я обречённо открыл глаза.
На меня смотрели три глаза-жемчужины. Впрочем, в них отражалось настоящее беспокойство и искреннее участие.
— С непривычки внешний вид других пассажиров и членов экипажа может шокировать, — произнесла (или произнесло?) стюардесса, — но нам запрещено носить маскировку после начала полёта. Даже ради удобства части пассажиров. Таковы правила.
— Я… я понимаю, — выдавил я, облизав пересохшие губы.
— Потерпите немного, — сказало стюардессо (ну не получалось у меня снова представить эту жуть хтоническую в женском образе!) — переход через пятнадцать минут. Может, всё-таки шампанского? Говорят, вашим помогает по первости.