И вот раздался густой прощальный гудок «Черной стрелы». Рендол наблюдал, как электроход отчаливал от пирса, держа курс в океан. «Надо спешить», — подумал Рендол, ускоряя шаг.
Вот и причал номер тридцать семь. Сколько тут баркасов, барж и разных мелких суденышек. Одни стоят, привязанные к бетонным тумбам, другие качаются у пирса, третьи подходят к берегу под разгрузку.
Неподалеку затарахтел глиссер. В плечистом мужчине, стоявшем на корме, инженер узнал матроса Тома Грейса.
— Садитесь, товарищ Рендол, — крикнул Том.
Мотор взревел, и волны океана метнулись под острый нос глиссера. Жара, такая нестерпимая днем, заметно спала. Встречный ветер приятно освежал лицо, свистал в ушах. Некоторое время глиссер держался в стороне от электрохода. С «Черной стрелы» до слуха Рендола доносилась веселая музыка. Инженер любовался плавучей громадой, перепоясанной огнями ярких иллюминаторов.
Том Грейс подал электроходу сигнал, означающий: «Опоздал, прошу спустить трап». Пока глиссер приближался к борту «Черной стрелы», Рендол сбросил с себя комбинезон грузчика.
Хватит маскироваться! Если и заметит сейчас полиция, так ничего не выйдет. Поздно! Рендол горячо пожал руку Тому Грейсу и поднял чемодан.
— Будь здоров, друг! Большое спасибо за помощь.
Одной минуты хватило Рендолу, чтобы взобраться на палубу. Здесь его уже ждали двое служащих из администрации электрохода.
— Ваш билет?
Рендол протянул небольшую красную книжечку.
— Все в порядке, — сказал служащий. — Но, чтобы соблюсти некоторые формальности, вы должны зайти к главному администратору.
Рендола отвели в просторную каюту и, попросив извинения, оставили одного. Каюта главного администратора напоминала обыкновенную конторку. На столе горохом лежали бумаги, стояло несколько телефонов, огромный письменный прибор. На стенах висели портреты каких-то политических деятелей. Радиоприемник изрыгал джазовую музыку.
В томительном ожидании прошло не меньше десяти минут. Наконец в глубине каюты распахнулась дверь, и к Рендолу шагнул элегантно одетый мужчина с бакенбардами.
— Произошло недоразумение, сэр, — приложив руку к груди, заговорил он. Мы просим милостиво извинить нас. Ваша каюта номер девяносто восемь оказалась занятой. Если вы не возражаете, мы предоставим вам другую, даже более комфортабельную. Доплаты не надо. Что вы скажете, сэр?
— Что ж, я согласен, — ответил Рендол.
Новая каюта под номером сто тринадцать находилась на третьей палубе. Шагая за администратором, Рендол с улыбкой наблюдал за солидными пассажирами у релингов. Все смотрели в сторону главного города Штатов.
Среди тысяч огней Рендол разглядел пылающий факел «Свободы». Бронзовая женщина стояла с высоко поднятой рукой. Куда она устремила свой взгляд? В пустынный океан. Ее вовсе не интересовало, что делается на земле, в главном городе Штатов и в других городах страны. «Свобода» в образе женщины! Но ведь все в мире знают, что это за женщина. Мать гангстеров, бездушная, холодная, как смерть.
Рендол зло сплюнул за борт. Внизу пучились и бились волны, позади корабля фосфорическим светом светилась широкая океанская дорога. Электроход шел в Европу, в новый, неизведанный мир…
Когда инженер вошел в каюту, он удивился роскошной меблировке. В одной из трех комнат стояли мягкие кресла, обтянутые дорогим плюшем, полированные столики для игры в вист, позолоченные вазоны с цветами. Стены украшены морскими пейзажами. Во второй комнате стояли кровать и высокое трюмо, отделанное красным деревом с тонкой искусной резьбой.
Впервые в жизни Вилли приходилось видеть такую роскошь. В каюту заглянул высокий, в белом костюме негр.
— К вашим услугам, сэр! Не прикажете ли чего-нибудь? — спросил он, низко кланяясь.
— Ничего, — ответил Вилли, но потом спохватился: — Принесите, пожалуйста, папирос, вина…
— Слушаюсь, сэр. — Негр вышел.
Приглашение Вилли в администрацию сначала несколько встревожило его. Но потом, когда все было улажено, тревога улеглась..
Вилли радовался, что наконец удалось вырваться из Штатов. Пятидневное путешествие по океану сулило ему хороший, полноценный отдых. Сейчас, как никогда, он нуждался в покое. Нервы все больше и больше давали себя чувствовать. Но не беда: мягкий морской воздух и солнце вернут ему силы.
Выпив вина и покурив, Вилли собрался спать. Он запер каюту на ключ, на всякий случай осмотрел все ее углы и, убедившись, что ничего подозрительного нет, лег в постель. Атомный пистолет положил под подушку. Настольную лампу решил не выключать.
Над кораблем плыла ночь. В иллюминатор гляделось темное, с редкими звездами небо. Мерный гул океана убаюкивал, и Вилли, наконец, заснул. Ему снился хороший сон. Будто он снова в своем доме, сидит рядом с Нелли и играет с Джонни. Мальчик бросает ему мяч, но Вилли никак не может его поймать. Он тянется к нему руками, и вдруг…
Вдруг что-то тяжелое упало ему на ноги и скатилось вниз. Рендол вздрогнул, проснулся и — ничего не увидел: кромешная тьма… «Кто же погасил лампу?! — обожгла тревожная мысль. — Кто? А может, что-нибудь стряслось с кораблем, повреждена электросеть?»
Вилли протянул руку к настольной лампе, нащупал кнопку включателя, нажал. По каюте разлился мягкий синий свет.
Ни души. Тихо. Неужто все это ему померещилось? Но почему в таком случае была выключена лампа? Вилли надел ночные туфли и осторожно подошел к двери. Заперта.
Снова осмотрел каюту и снова не нашел ничего подозрительного. На этот раз внимательное обследование не успокоило его. В первую же ночь такие загадочные явления. Поломаешь голову!
Рендол снова лег в постель и закрыл глаза, делая вид, что уснул. Ждал около получаса. Спокойно светила лампа. Тикали на столике часы. Приятная дрема постепенно сковала тело, незаметно подкрался сон.
Снова снилось что-то хорошее, приятное, но Вилли ничего из увиденного во сне не запомнил… Все выветрилось в тот момент, когда он вдруг ясно услышал, как щелкнул выключатель настольной лампы. Погас свет, что-то зашуршало. Вмиг он вскочил с постели и схватил атомный пистолет. Сомнений не оставалось: кто-то был в каюте, нарочно тревожил его сон. Гулко билось сердце в груди, стучало в висках…
Вилли включил настольную лампу, снова обыскал каюту, но ничего, как и прежде, не нашел. «Невидимка здесь бродит, что ли?» — подумал он, не на шутку разозлясь, и загремел во весь голос:
— Кто тут? Выходи! Показывайся!..
Но и после этого громового возгласа в каюте ничего не изменилось. В душе Вилли росла тревога.
Вновь лечь спать он не решался. Взял с этажерки томик Шекспира и читал до самого утра. Подозрительные шорохи в каюте больше не повторялись.
На рассвете, умывшись, Вилли одел новый костюм и вышел на палубу. Людей здесь было немного. У релингов, любуясь восходом солнца, стояло около десятка пассажиров. В сторонке прогуливались напомаженные старушки с миниатюрными собачками.
Утро было изумительно красиво. В чистой, будто вымытой голубизне неба — ни тучки. Свежий ветер подгонял крутые волны, намыливая их гребни.
И вот далеко-далеко, на горизонте, вспыхнул краешек солнца, вспыхнул так неожиданно, словно его выбросили волны. Над электроходом пролетел стремительный альбатрос, закугыкал весело и торжественно. Откуда-то вынырнула быстрокрылая чайка, пронеслась низко над водой и тут же исчезла, будто проглоченная океаном.
Вилли легко дышал свежим, кристально чистым воздухом и чувствовал прилив сил во всем теле. Испарялись грустные мысли, воспоминания о неспокойной ночи.
В стороне, прислонившись к осветительной мачте, стояла в каком-то раздумье девушка. Светлое, как облачко, платье облегало ее стройный стан. Губы припухлые, с вишневым оттенком. Нос прямой, щеки полные, с ласковым румянцем. На руке, покоившейся на релинге, золотился браслет. Вилли залюбовался ее фигурой. И вдруг он заметил у ее ног сиреневый носовой платочек. Один уголок его был прижат высоким лакированным каблучком. Вилли подошел к незнакомке, поднял платочек.
— Благодарю, сэр, — смутившись, сказала девушка.