Веселье затихло, клиенты обернулись. Парни оказались незнакомыми, местную молодежь она отлично знала в лицо. Залетная шпана…
— Ой, Степанида Егоровна, — обрадовалась Люся. — С праздником вас!
В голосе продавщицы сквозило неподдельное уважение к ветерану и депутату. Бабушкино боевое прошлое тайной здесь не являлось. В прошлые года она по большим праздникам надевала пиджак с иконостасом орденов. Зрелище впечатляло — не каждый ветеран таким набором обладал. Это рождало домыслы. Если верить всем слухам, то в свое время чуть ли не половину немецких диверсантов Степанида Егоровна извела собственными руками.
— Что здесь происходит? — бросила прежним тоном. Тихо, но властно.
Люся охотно доложила. Наябедничала голосом обиженной девочки:
— Вот этот гусь портвейн взял и «Беломор», а платить не хочет. И руки тянет, ирод!
Бабушка перевела требовательный взгляд на парней. Выглядела она неброско, даже скромно. К выходу в деревню надела старое пальто на вате из драпа, шерстяной платок и утепленные цигейкой юфтевые сапоги. Но человек, кроме одежды, обладает еще и энергетикой, именуемой аура. И парни явно учуяли давление.
— Да ладно, мамаша, — ощерился шустряк. Руку, что тянул руку в окно, он убрал в карман. — Ничего не происходит, шуткуем мы с девушкой.
В подтверждение своих слов он хохотнул. После чего вынул из кармана смятый зелененький трояк, и бросил на прилавок. Уже уходя, сделал широкий жест завзятого кутилы:
— Сдачи не надо, красотка. Шоколадку себе выбери сама, какую хочешь.
Поджав губы, Степанида Егоровна смотрела им вслед. Парни удалялись с песней «Патаму, патамушта мы пилоты». Не переводя взгляд, бабушка буркнула в пространство:
— Значит, девушки потом… Кто такие?
Аура властности до Люськи тоже докатилась — от вопроса она поёжилась. Впрочем, скрывать информацию продавщица не собиралась.
— Вчера здесь появились. Тогда тоже вино брали, — затарахтела она. — Кабанские пацаны.
— Чего? — не поняла бабушка.
— Кабан держит район ГПЗ-10. И люди это его.
— Погоди, — задумалась Степанида Егоровна. — Где ГПЗ-10, и где мы?
— Теперь будет так, — Люлька пожала плечами. — Кабан взял под себя кладбище, и наша округа ему отошла.
— Хм, — вздохнула бабушка. — Как в той сказке: свято место пусто не бывает.
Люська закивала:
— Ну да. Вся наша местная шелупонь благополучно утонула. Если помните, сгинула с концами.
— Да, — кивнула Степанида Егоровна. — В поселке Гантиади нашли последний приют, во главе с Гошей.
— Ага. Теперь вот эти на нашу голову взялись.
— Понятно, — бабушка полезла в карман за авоськой. — Дай-ка мне, милая, два рогалика и пяток бубликов с маком. И еще пару бутылок «Крем-соды».
Денис в тепле не дожидался — контролировал обстановку, поглядывая из-за угла. Усевшись в машину следом за бабушкой, он скрутил глушитель и сунул пистолет в подмышечную кобуру. А тем временем парни столкнулись на узкой тропинке со стайкой девчонок. Конский хохот перемешался с девичьим визгом. Уступать дорогу никто не собирался и, сбив шапки на затылок, парни затеяли веселую перебранку с девчатами.
— Значит так, товарищ подполковник, слушай оперативную обстановку, — сунув Денису бублик, бабушка начала излагать.
Денис выслушал доклад молча, не перебивая.
А она завершила речь вполне логичной фразой:
— Вот такой расклад намечается в наших палестинах.
Таксист задумчиво жевал. А потом изрек:
— На колу мочало, начинай сначала.
— Думаешь?
— Кладбище в нашем районе — лакомый кусок. Эта музыка будет вечной.
— Отож, — с печальным вздохом согласилась Степанида Егоровна. — Сначала Юран, потом Боцман с Графом. Как же мне надоели бандерлоги! Так и вьются вокруг табунами, будто мошкара. Но комары наглеют летом, а эти плодятся круглый год.
— Ничего, придавим, — меланхолично пробормотал таксист. — Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. Буйных тоже надо выкосить, иначе скоро вырастет новая трава.
— А что еще делать? — бабушка снова вздохнула. — МРТ головного мозга здесь не поможет. Придавим так, что икра полезет.
Внезапно Денис перестал жевать:
— А может, поступим как в прошлый раз?
— Это как? Тогда тоже пострелять пришлось.
— А давайте доверим всю работу профессионалам. Вот смотрите, Степанида Егоровна, к нам в гости приехала немецкая делегация.
— Ну да, — она не забывала прикладываться к рогалику. — В Тошином институте германский оркестр каждый день репетирует свои симфонии.