— В большой семье и проблем больше, — согласился маршал. — Всякое бывает. Только бездельников и разгильдяев я никогда не жаловал.
— Отлив всегда показывает, кто купался голым. Иначе говоря: зная результат, очень легко подгонять под него задачу.
— Вы это о чем?
— О закупке зерна за рубежом. Представьте себе: ведущая страна мира, Советский Союз, не может накормить хлебом народ. Атомный ледокол построили, в космос летаем. Баллистические ракеты запускаем одну за другой, а людям жрать нечего.
— Так уж нечего… — прищурился он недоверчиво.
— А когда вы были в магазине последний раз? — вкрадчиво вопросил я.
— Хм…
— Вы живете в своем мире, на уровне особых буфетов и пайков. Напоминает пир во время чумы.
— Ну, знаете ли, — в голосе маршала слышалось негодование.
Мне хотелось еще вспомнить знаменитую фразу Марии-Антуанеты «если у них нет хлеба, пусть едят пирожные», но воздержался. Как далеки они от народа… Незачем обострять, а лучше сгладить:
— Впрочем, насчет «нечего» я так, приукрашиваю проблему. Хотя позор пустых полок от этого меньше не становится. Дефицит хлеба нарушает один из базисов суверенитета страны — продовольственную безопасность.
— Это понятно, — кивнул он. — Подсадят на иглу, а потом откажут в поставках.
Захаров взглянул на капельницу. Пузырьки бежали равномерно, однако покоя во взгляде было. Несмотря на Катину лекцию о безобидности прибора, в безопасность этой штуки он верил слабо.
Я усмехнулся:
— Как бы плохо мы ни говорили о западных партнерах, они думают о нас еще хуже.
Маршал перевел взгляд на меня:
— Послушайте, но вчера вы говорили, что Россия продает зерно на экспорт. Каким образом государство, которое стало меньше, зерна производит больше?
— Техника, технологии, семена. И климат стал мягче, — развивать тему я не стал. — Об этом поговорим позже.
— Почему?
— Современные методы ведения хозяйства — дело нужное, но потребует от Советского Союза материальных затрат и научных исследований. А это время. Речь-то у нас о безответственности и разгильдяйстве. Смотрите, каждый год мы ведем битву за урожай. Привлекаем солдат на помощь селу. Целые трудовые армии туда шлём, сезонные отряды из студентов и инженеров. И что имеем в результате? Потери при уборке, бардак при транспортировке и порчу при хранении. Картошка зимой продается пополам с землей и исключительно гнилая. И так везде. Социализм предполагает учет и контроль. А у нас бардак. Если просто навести в этом деле порядок, станет легче. Может быть, и проблема со жратвой закончится.
— Хм… — маршал не возражал. Он осмысливал проблему, безусловно, знакомую.
— И это можно сделать быстро, — выложил я весомый аргумент. — Отрихтовать прямо сейчас. При желании.
— И как же это сделать?
— А это у вас надо спросить! — возмутился я. — Для чего я вас тут лечу? Из любви к процессу, что ли? Нет, уважаемый пациент, как только встанете, так и пойдете делать.
Захаров опешил:
— Послушайте, я всего лишь маршал! — он передохнул и пояснил: — Да, я профессор. Но я военный профессор, а не специалист по сельскому хозяйству!
— А кто обещал, что будет легко? Воевать каждый маршал умеет, а здесь надо резкость навести. Я прошу вас не в сортах зерна разобраться, а навести порядок в логистических цепочках — от сбора и переработки урожая до хранения и реализации. Вы же занимались в армии вопросами снабжения?
— Хм…
Уклоняясь от ответственности, подсказку я все-таки выдал:
—Задача сложная, и прежде, чем оптимизировать технологический процесс, надо начать с людей.
— В руководстве или на местах?
— Разгильдяи везде… Их надо удалить из схемы, вместе с дураками и вредителями. Слишком умным контроль тоже не повредит. Система управления процессами на всех этапах позволит прижать к ногтю воров.
— Стрелять прикажете? — нахмурился маршал.
— Нет, не прикажу. Это как суд решит. Работа непростая, но мы вам успешные примеры подберем. В мире накоплен приличный опыт, есть на что посмотреть. Касательно деревни в целом, то здесь советская власть вместе с водой выплеснула ребенка. Посмотрите, что происходит на селе: жизнь неприглядна до такой степени, что люди бегут. Как правило, это молодые энергичные люди. Выпускники школ уезжают учиться в город, и не возвращаются. Специалисты, которых присылают туда по распределению, воспринимают село как трехлетнюю ссылку.
— А что происходит в ваше время?
— То же самое. Хотя ограничений на строительство дома нет, нет ограничений на подсобное хозяйство и количество скотины. Колхозов тоже нет.
— Ничего нет?
— Ничего хорошего.
— И власть ничего не предпринимает?
— Напомню, Матвей Васильич, у нас сейчас капитализм. Правила просты: хочешь жить — умей вертеться. Поэтому власть много говорит, но мало делает. Люди на селе выживают сами. Не благодаря, а вопреки. А энтузиасты продвигают идею под названием «Антимегаполис».
— А это что за зверь?
— Освоение брошенных земель и деревень. Горожан сманивают в деревню. Там же можно заниматься не только сельским хозяйством. Простор для малого бизнеса есть — кустарные промыслы, обработка древесины, производство колбасы и прочих продуктов, творчество.
— Хорошая мысль, — задумался маршал. — Но это означает разрешение на частную собственность. Предлагаете кулаков плодить?
— Есть более мягкие слова, например, «семейный подряд». До реформ Хрущева в стране вовсю работали артели и кустари-одиночки.
Захаров хмыкнул:
— Сейчас другая линия, партия вас не поймет.
Не отвлекаясь от дела, я смахнул пот со лба:
— Посмотрим. При желании это решается росчерком пера. Проблема в другом. Люди из города не поедут, пока в деревне не будет нормальной школы. А как рожать? «Хотя бы фельдшер» — не пойдет. Как ни странно это звучит, но первыми поселенцами должны стать учителя и врачи, а первыми зданиями — школа и больница.
— Но это у вас там все разрушено! — вскинулся маршал. — А у нас пока не все так плохо.
Спорить я не стал:
— Конечно. Если вам удастся снять удавку с горла крестьянина, дело наладится. Подкинете технику, дадите технологии… И немного свободы. Люди вздохнут. Может, и сбежавшие в город вернутся. А если возродить программы помощи переселенцам, люди поедут в Сибирь и на Дальний Восток.
— Исторический опыт Столыпина предлагаете изучить? — хмыкнул маршал.
— А почему нет? Наши современные программы тоже можно почитать. Материалы мы вам подберем.
— Это же масштабная операция! — воскликнул маршал. — Нужен план.
Я пожал плечами:
— Подберете толковых офицеров. У вас же в Генеральном штабе есть такие? Подключите ученых из Академии наук, разработаете план масштабной операции с перемещением больших людских масс и обустройством на месте. Глядишь, через год-другой и до дела дойдет. А у вас несколько вариантов плана готово! Так что эта задача не ближайших дней. Сначала надо подумать о ресурсах. Наполеон считал, что для войны нужны три вещи: деньги, деньги, и еще раз деньги.
— Правильно считал. Денег у нас всегда нет, — буркнул маршал. — Или вы знаете, где взять?
Мне оставалось лишь вздохнуть:
— У одного еврея спросили, сколько будет дважды два. И он ответил вопросом: мы продаем или покупаем?
Захаров хмыкнул. А я продолжил, завершая и сеанс лечения, и беседу:
— Помнится, мы начали с безответственности и разгильдяйства. А есть еще такая штука, как бесхозяйственность. Вот где куча денег зарыта! Для евреев это понятие является страшным грехом, но об этом в следующий раз. Сейчас я отправлю вас обратно, а завтра выдерну снова. Там мороз и солнце, день чудесный. Погуляйте в своем парке, подышите воздухом. Можете выпить бокал красного вина, оно вам нужно для здоровья.