vn3738@yandex.ru
Спасибо.
Глава тридцать третья. Дополнение дробь один, в котором времена могут измениться, лишь мудрость непреложна
Загремел дверной замок, в прихожей раздался веселый голос Ники:
— Ой, собачка! Привет. А почему у тебя тарелка пустая? Хочешь котлетку?
Тут же в дверном проеме показалась голова Мальчика. Она смотрела на меня, и в глазах ее повторялся важный вопрос. Это блюдо овчарка готова была вкушать бесконечно.
— А котлеты кончились, — сообщила Лизавета, облизывая палец.
Слезы разочарования навернулись на глаза овчарки, но Авдеева поспешила ее утешить:
— Зато есть супчик с индюшиными фрикадельками, — и, предупреждая мой очевидный вопрос, добавила: — Без соли и специй, диетический вариант.
— Драсте всем, — простонала Ника, стремительно перемещаясь в ванную. — Мам, я голодная как собака. Мне тоже наливай.
Наполнив тарелки голодающим, Лизавета поманила меня за собой:
— Пошли в гостиную, там договорим.
В комнате, слава богу, лекарств не наблюдалось. А вот едва слышный запах болезни сохранился. Такое въедается насмерть, привкус беды никаким дезодорантом не перебьешь, месяца тут мало. Усевшись за стол, Лизавета указала мне место напротив:
— Физкультура, конечно, рулит. Фитнесом повально занимаются все бабы, прямо с ума посходили. Наверно, я тоже увлекусь, но позже. А нельзя ли придумать чего-нибудь быстренько, Антоша?
— Чего именно?
— Что-то вроде пластической операции. Ты видел, какая фигурка у Софии Ротару?
— Какая?
— Классная, как наливное яблочко.
— Чего не умею, того не умею, — хмыкнул я, безжалостно разрушая чужие иллюзии. — Впрочем, можешь съездить в Швейцарию. Пластический хирург Шульман знает женское тело лучше всех.
— Шульман? — нахмурилась она. — Кто это?
Таким же тоном вопрошал комдив Чапаев в одноименном фильме: «Македонский? Кто такой, почему не знаю?». Но я знал, кто такой Шульман:
— Великий кудесник. На протяжении своей карьеры он видел пятьдесят тысяч женских ягодиц, что прибыли к нему из разных стран мира. Он трогал их все, и лично оперировал половину из них. Доктор может изменить всё.
— Буквально всё?
— Ну, в смысле коррекции фигуры. Правда, квартирку эту придется продать.
— Жаль, что ты не умеешь, — пробормотала она. — И ради задницы квартиру продавать жалко. Это последнее, что у нас с Никой осталось. Ничего, переживем.
Я развел руками:
— Извини, милая.
— Да ладно! — улыбнулась она, подавляя досаду. — Не вышло, и бог с ним. Но попробовать же я должна была?
— Честно, Лиза: не всё в моих силах.
Авдеева стряхнула стола невидимую пылинку:
— Если ты думаешь, что я расстроилась, то ошибаешься. Идеалы не разрушились, разрыва шаблона тоже не будет. Антон, мне нравится твой лифт с черными коврами. Я согласна на третий глаз. Я могу смириться с немереным аппетитом, и готова заниматься спортом…
— Так-так, — блеснул я догадкой. — Но?
— Но перчатки для защиты от молний — это несерьезно. Ладно, сейчас зима. А потом?
— Позже разберемся, — пообещал я.
— Ты уж разберись, Антоша, — вздохнула она. — Самое подлое в этом электричестве, что я не ощущаю в себе ничего лишнего.
— Да пребудет с тобой сила, — пробормотал я слова, давно ставшие мемом.
— Сила во мне течет, но ее не чувствую, — повела рукой Лизавета. — А потом вдруг бах! — и из пальцев вылетает голубая стрела! Гадюка такая.
— Это нормально. Ты же не чувствуешь, как сердце качает кровь? Как работает печень? Почки тоже не слышишь. Внутренней энергией надо управлять, и совсем необязательно ее ощущать.
— И как это сделать? — заерзала она.
— Есть несколько способов. И если это электрический ток, его можно для начала измерить.
Я сходил в прихожую, чтобы извлечь из кармана куртки мультиметр. Это такая штучка, по-простому именуемая «тестер», которой мастера сервисного центра частенько козыряют перед клиентами. Тестер имеется в доме каждого рукастого мужчины, и лежит в хозяйственном шкафчике рядом с молотком и пассатижами.
Размотав комплект проводов, концы красного и черного цвета вставил в прибор, а щупы приложил к ладоням Авдеевой. Показания на экране не изменились — как было «0,00», так и осталось.
— Внимание, — скомандовал я зловещим шепотом. — Выпускайте кракена!
Лизавета выдохнула, после чего кончики ярко-красных ногтей сверкнули синими протуберанцами. Явственно запахло озоном. Что-то звучно щелкнуло, экран прибора блымкнул и погас, а меня ощутимо тряхнуло. Сознание на мгновенье померкло — видимо, гроза все-таки зацепила краем. А когда я пришел в себя, к аромату озона примешивался запах горелой электроники.
Красный цвет плохо сочетается с синим, вот что я подумал об этой молнии из ногтей. Красный с синим противоположны по смыслу и вызывают противоречивые чувства. Примирить их может только белый цвет, и он появился — из прибора повалил дым. Кстати говоря, если красный смешать с синим, получится фиолетовый. Эти глупые мысли толкались в моей голове, когда в комнату заглянула Мальчик. Беспокойно прижав уши, она энергично вдыхала воздух.
— Все нормально, — вяло махнул ей рукой я. — Хорошая собачка, иди отдыхай.
Еще раз поёжившись от неприятных воспоминаний, поднес к глазам щупы. Зрительный контакт показал, что кончики стержней перестали быть острыми. Скорее всего, они тупо оплавились.
— Ну что? — жизнерадостно поинтересовалась Авдеева. — Я старалась! Какие-то цифры на экране мелькнули. Правда, потом они сразу пропали.
— Ты старалась, я ощутил, — мрачно резюмировал я, сматывая провода. — При этом бобик сдох. Но отрицательный результат — тоже результат.
— В смысле?
— Это обычный электрический ток. Только его много, — выдал я глубокомысленный вывод. — Можно от хулиганов отбиваться.
— И ты считаешь это нормальным? — она сузила глаза. — Между прочим, для защиты от хулиганов есть более надежный способ, такой как пистолет. Безо всякой рукопашной схватки я их близко не подпущу, за десять метров положу!
— Послушай, ничего трагического не случилось, — заюлил я. — Давно известно, что окружающий мир наполнен энергией. Энергия растворена в живых существах и пронизывает всё вокруг. У нее много названий, но чаще всего ее называют энергией космоса. Твой организм идет на поправку быстрыми темпами, видимо, вылез побочный эффект. Гармония мира слегка нарушилась, так сказать.
— Это теперь так называется? — голос Авдеевой похолодел. — Энергия космоса наполнила меня до краев? Скажи еще, что мне повезло.
— Это не хорошо и не плохо, милая, — мягко возразил я. — Это есть. И у нас с тобой не дискуссия типа научного спора с обоснованием феномена. Пока не припекло, мы воздержимся искать истину у более умных людей. А если не можешь сама объяснить — просто забей.
— Да?!
Мне ничего не оставалось, как продолжить речь психоаналитика:
— Непонятная тебе энергия, которая копится на кончиках пальцев, ничем тебе не грозит. У каждого человека есть внутренняя энергия, у кого-то мало, у кого-то много. У тебя ее стало очень много. Излишки лезут наружу. Это не плохо и не хорошо, такова реальность.
— Минуточку, — запротестовала она. — Эта энергия грозит окружающим. Я не какой-нибудь бог Зевс, чтобы швыряться молниями налево и направо. Я хрупкая мирная женщина, мне это ни к чему!
— Ты еще не научилась собой управлять, вот в чем дело, — примирительно сообщил я, подпуская в голос сочувствующие нотки. — У каждого человека есть недостатки.
Лизавета стояла на своем:
— Послушай, я следователь! Меня учили спрашивать подследственных, а не работать над собой!
И снова я попытался сгладить острые углы:
— Ничего страшного, милая. При наличии желания, то есть силы воли, недостатки можно перебороть. Или устранить.
— Да? — возмутилась она. — Интересное заявление. К примеру, в каждом помещении есть электрические розетки. Ты научишь меня разряжаться, вставляя два пальца в розетку?