— Это плохо? — мысленно удивился я.
А Антон решил помолчать.
— Так в чем суть, Бережной? — конкретизировал заковыку парторг.
— Понимаете, Яков Моисеевич, — осторожно начал Антон, — студентки весь день сидят на лекциях.
— Ну да, — кивнул парторг.
— Потом они сидят в библиотеке. Потом дома сидят за учебниками. А потом ночью спят.
— Ну да…
— И все время на попе! — трагически воскликнул Антон. — От этого ягодицы становятся дряблыми, а попа плоской. А ведь ягодичные мышцы крайне важны. Они поддерживают поясницу, держат корпус и стабилизируют позвоночник. Плоская попа говорит не только о скорых болезнях вроде остеохондроза, это резко снижает самооценку студенток.
Здесь наш отрок был абсолютно прав. Самооценка девушки во многом зависит от взглядов со стороны. Через много лет, ближе к концу восьмидесятых, лидер ростовской группы «Пекин Роу-Роу» Сергей Тимофеев напишет признательную песню со строками:
Местами ты упруга.
Местами ты шершава.
Все что нужно — слева,
И все что нужно — справа.
Я жду тебя в заколдованных снах.
Все для того, чтобы тискать, сжимать и обнимать эти
Резиновые ноги,
Кожаные руки,
Костяную голову,
Шерстяные волосы.
Поэт отразил всё верно и многое упомянул. Однако по молодости лет Сергею не удалось познать статистику. А это наука строгая, которая утверждает: первым делом мужчины оценивают в девушке попу. Не лицо, не бюст и не прическу. Не маникюр и не богатый внутренний мир, хотя это всё важно. По статистике, девяносто процентов мужчин сначала сканируют область бедер. Вслед за зрительным контактом возникают тактильные позывы. Круглая попочка — это не только атрибут счастливой юности. Это еще и пропуск при ходьбе по ступенькам карьерной лестницы.
А если схватить не хочется, о чем может быть разговор? Девушкам, обладающим правильной попой, известны терапевтические свойства этого места. Если допустить туда руку мужчины, то его настроение улучшается, а раздражение немедленно обращается в милость.
Мои печальные мысли перебил Косач:
— То есть речь идет о здоровом образе жизни? — он снова застрочил шариковой ручкой.
— Конечно, — согласился Антон. — Физкультура и спорт — вот наш конек.
Парторг хрустнул шеей, повернув голову в сторону. Его внимание привлек «Капитал» Карла Маркса, чей томик лежал рядом с телефоном. Приличная такая книга, подарочное издание. Поднимать раз в час вместо гантелей — будет самый раз.
— Остеохондроз, говоришь? — буркнул Косач, склоняясь к моей мысли. Видимо, слишком настойчиво я ее продвигал.
— Человек стареет ногами, — пожал плечами Антон. — А вы что подумали?
— Ну, я ничего не думал. А вот отдельные товарищи предположили слишком свободные отношения в оркестре, — уклончиво сообщил он. — Ничего, мы их поправим. А ваш коллектив усилим.
— Как это? — напрягся парень, и я вместе с ним.
— На расширенном партийном бюро принято решение укрепить коллектив «Надежда» студентками четвертого курса. Временно, для поездки в Германию. Две из них скрипачки, третья — пианистка. Музыканты хорошие, лауреаты международных конкурсов. Помимо вас, у них там запланированы сольные выступления в трудовых коллективах. Кроме того, они проверенные товарищи — девушки являются членами бюро комсомола.
— Но у нас уже есть струнная группа, — осторожно заметил Антон, вздрагивая от злости. — И пианистка у нас есть.
На это Косач спокойно ответил:
— Пианисток будет две, что в этом плохого? А струнный ансамбль «Мечта» в Германию не едет.
Антон дернулся, но я его осадил:
— Гусары, молчать!
С одной стороны, качать сейчас права бессмысленно: парторг ничего не решает. А тех, кто решает, нам не достать. С другой стороны мне в голову пришла бредовая мысль. Если две пианистки в группе они считают нормой, тогда почему не может быть двух ударных установок? В интернете как-то видел неплохой комплект «ТАМА» в стиле «ретро», приличный и недорого. Отдадим Варваре, кубинские барабаны поставим рядом… Она справится, девка бойкая. А что?
— Дед, щас я его придушу, — простонал Антон. — Мои девки знают репертуар назубок, а этих лауреатов сколько еще учить надо? Укрепляет он, блин… И вообще, на хрена в оркестре второй ударник, когда нам коллектив ломают?
Между тем Косач откровения не закончил:
— Это было трудное решение партбюро, но мы его приняли. Тем более что раньше, при Козловской, вы прекрасно обходились без струнной группы.
Ага, подумал я. Как там у классика? «Поиски утопленника были сложными, но более сложным оказалось решение о прекращении поисков».
— Как говорится, лучше меньше да лучше, — парторг помедлил и неожиданно спросил: — Что ты думаешь о сестрах Гольдберг?
— Хорошо думаю, — сказал Антон без раздумий. — Эти две девочки — половина нашего оркестра. Альт, гитара, флейта, саксофон, губная гармошка, зурна, дудук.
— Ну и зачем нам, при исполнении русских народных песен, саксофон? — парторг выпятил челюсть. — И прочие экзотические инструменты? Впрочем, дело не в этом.
— А в чем?
Парторг перешел на доверительный тон:
— Мы с тобой в одной лодке и, надеюсь, этот разговор останется между нами.
Антон кивнул, следом парторг выдал страшную тайну:
— Вопрос еще не решен, в стадии обсуждения. Но сигнал поступил: бабушка сестер Гольдберг подала заявление в ОВИР, на выезд в Израиль.
— Погодите, бабушка же в Хабаровске, — изумился Антон. — Бабушка там, а они здесь, в общаге живут.
— И что? — строго поджал губы Косач. — Что ты знаешь о порядках в еврейской семье? Ничего. А там царит скрытый матриархат. Вот решит бабушка, что дети должны с ней ехать — поедут как миленькие. Бегом побегут!
— Погодите, Яков Моисеевич, но ведь это всё домыслы, — растерянно пробормотал Антон. — Ничего такого барышни еще не решили, уж мне-то они точно сказали бы!
— Когда сбегут, поздно будет, — отрезал парторг. — Кто их по Германии искать будет? Ты, что ли? Так захочешь найти, а не сыщешь.
Тягостная тишина повисла в кабинете. Косач яростно строчил свои мысли, Антон впал в уныние, а я задумался, разглядывая парторга. Прикидывал, каким образом буду его кончать. Ломать ногу показалось слишком уж простым решением. В этом смысле полезно знать историю: однажды Геракл, пребывая в гневе алкогольного опьянения, разорвал пасть льву. После этого он отбил Венере обе руки, и только потом начал думать.
Может и мне отломать парторгу руки? Или все-таки пристрелить из травматического пистолета? Хм… Тут же в правую руку прыгнула верная «Оса», и образ благородного рыцаря показался мне завершенным. Нет человека — не проблемы, именно таким образом святая инквизиция изгоняла демонов. Антон недоуменно шикнул, выдав еще один мем: «Семен Семеныч»!
Мне пришлось с сожалением вспомнить, что рука эта не моя, а Антонова. И в ответственный момент она может дрогнуть. И вообще, не время и не место. После недолгих колебаний верная «Оса» отправилась обратно домой. Парторг этих манипуляций не заметил, потому что все действия проходил под столом.
А может, остановить время, и свернуть ему шею? Хотя тоже не вариант — бездыханное тело обнаружат. А потом пойдут вопросы к тем, кто видел парторга последний раз. А может, невзирая на мерзкую погоду, переправить Косача на берег Дона? Вот как он есть, в сереньком костюмчике. Пристрелить, сломать ногу, свернуть шею, и сбросить в прорубь.
После такой плохой кончины вряд ли он увидит райские кущи, где вдоль кисельных берегов текут реки щербета, а сорок девственниц готовы дать рахат-лукум. Но если парторг все-таки попадет на небеса, я найду эту гадюку и там. И утоплю в молочной реке, невзирая на сорок плачущих гурий.
Цепь стройных логических построений прервал Антон:
— Постой, Дед. Какие гурии? Разве Косач мусульманин?