И смотрел, почему-то не испытывая ни страха, ни тревоги. Если бы его хотели убить, то просто оставили бы там, в снегу. И уж точно не стали бы отогревать и предлагать поесть. Но… вряд ли тигр сам раздел его, развесил одежду и пожарил мясо. Может, здесь живет кто-то еще? Человек? Старики, все, как один, говорили, что тигры — оборотни, но никто из них не был свидетелем превращения. Да и про чужих в лесу не рассказывали. Но ум в глазах его тигра сиял так ярко!
Натянув на себя все, кроме верхней одежды, Ибо под насмешливым взглядом отошедшего подальше от огня тигра потоптался немного, а потом все-таки подошел поближе, ведомый бурчанием собственного желудка. Мясо оказалось восхитительным. Тонко приправленным, сочным, свежим. Оно буквально таяло во рту, и Ибо даже не заметил как съел весь кусок. Сыто выдохнул и поклонился тигру почти до самой земли.
— Спасибо. — Уходить не хотелось отчаянно, но и оставаться дольше — проявить наглость и неуважение. — Я перед тобой в неоплатном долгу.
Насмешка на тигриной морде в ответ была такой откровенной, что Ибо снова смутился. Он что-то не то сказал? Но задуматься над этим ему не дали. Поведя носом, тигр лениво подошел почти вплотную, и Ибо поймал себя на том, что не может отвести взгляда от его глаз с начавшими вдруг пульсировать зрачками. А потом он сморгнул и…
… оказался в лесу. На том самом месте, где чуть было не умер. Вон и следы его костерка. Ему что, все привиделось?! Ибо вскинулся заполошно, оглянулся и чуть не расплакался от облегчения, заметив на снегу почти заметенные следы…
Жизнь разделилась на «до» и «после».
А потом разделилась еще раз.
Когда его тигр нашел его сам. Ну или их свел случай на той самой полянке; Ибо было совсем непринципиально. Принципиальным было то, что закончилась зима, март уже набирал свою силу, и люди начали волноваться. Близилось время, когда тигры кого-то забирали, и среди девушек, да и парней то и дело вспыхивали споры. Кто-то трясся от страха, убежденный, что тиграм люди нужны только для еды. А кто-то доказывал, что тигры не при чем, мало ли что может с человеком в лесу случиться. Может, кто и сам ушел в поисках лучшей жизни. А весной для этого самое время.
Ибо было плевать. Ибо хотел, чтобы его забрал тигр. Его тигр. Ибо было хорошо с ним. Ему нравилось смотреть на то, как тот резвится на солнце или, словно большой котенок, пытается поймать солнечный зайчик. Нравилось прижиматься к его теплому боку и смотреть, как щурятся янтарные глаза. Слушать, как он фырчит в ответ на сказанное Ибо, или мурлычет, подставляя загривок под ласку. Его тигр был не простым животным, и Ибо был готов ради него на что угодно. Только, похоже, самому тигру это было совсем не нужно. Он приходил к тому самому водопаду или на их полянку после полудня и исчезал незадолго до заката. И забирать явно не планировал. Хотя зачем ему человек, если в его пещере уже кто-то живет?
… В это утро настроение у Ибо было отвратительным. Вопреки чудесной погоде, яркому солнцу и заливающимся радостным пением птицам. Вчера пропала девушка, поиски продолжались всю ночь, но и следа ее не нашли. Ибо искал тоже. Но лучше бы остался дома. Тогда бы… тогда не увидел бы того, от чего потерял весь покой и сон. Ибо зажмурился и опрокинулся навзничь на нагретый кусачим весенним солнцем камень. Если бы можно было вернуть время вспять и остановить самого себя. Чтобы даже шагу не смог сделать в сторону водопада.
А он ведь не думал, что встретит кого бы то ни было. Он хоть и протоптал уже тропинку к водопаду, но ни разу не встречал следов того, что туда приходит кто-то еще. Да и в самом поселении об этом месте никто не говорил. Поэтому, услышав всплеск, больше удивился, чем насторожился. Свет яркой, полной луны заливал лес, и каменную чашу, в которую обрушивал поток водопад. И не заметить находящегося в воде человека было невозможно. Ибо застыл. Он никогда не видел ничего… никого подобного, и теперь просто боялся дышать, бездумно любуясь изгибами совершенного поджарого тела и каждой черточкой невероятного лица. Незнакомец стоял с закрытыми глазами, подставив плечи и спину под водопад, и улыбка касалась его губ. Спокойный, расслабленный — он казался совсем неземным, каким-то нереальным. Ибо смотрел, не в силах отвести глаза, и чувствовал, как сердце словно повисает в воздухе на тонкой нитке. Чуть шевельнись — и нить оборвется, а сердце, упав, разобьется на осколки. Тело заливала слабость, дыхание, и без того неровное, стало отрывистым. Жар стекал по позвоночнику и концентрировался где-то внизу. Это было… ужасно. Ужасно — потому что ни разу ни с кем он не чувствовал такого возбуждения. Ужасно — потому что незнакомец в водопаде начисто уничтожил все мысли о его тигре.
А потом парень открыл глаза…
… Ибо резко выдохнул и сел. Всю ночь он был словно в тумане. Мысли в голове крутились медленные, тяжелые. От стыда за собственную трусость сводило горло. А о сожалении и вообще можно было не упоминать. Он сбежал, как девчонка. Стоило только увидеть янтарные глаза своего тигра на лице незнакомца. Это ведь был он! Он, его оборотень, его тигр! А он, Ибо…
От внезапного громкого всплеска Ибо вскинулся, взмыл с камня, готовый отражать возможную атаку, и застыл, глядя на то, как, разрезая широкой грудью воду, к нему медленно плывет тигр. Выходит на берег поодаль, отряхивается, обдав облаком брызг, и поворачивается к Ибо.
— Здравствуй, — просипел Ибо, как тогда, в самую их первую встречу. И он снова не мог отвести от него глаз. А вокруг тигра воздух вдруг словно подернулся дымкой, и через два удара сердца на Ибо смотрел тот самый незнакомец. Теперь, в свете дня он казался другим, но все таким же завораживающим. И глаза его были темно-карие.
— Здравствуй, — глубоким, истинно кошачьим голосом произнес он. — Почему ты ушел ночью?
— Испугался, — даже не пытаясь солгать, выдохнул Ибо, чувствуя себя очень странно. Он знал, видел, чувствовал, что это — его тигр. Тот, с кем он всю зиму бегал по лесу и чей мех перебирал, дремля под утробное мурлыканье. Но тот, кого он видел сейчас перед собой… Нет, его тигр был совершенен, просто… слишком совершенен для него, обычного человека.
— Испугался меня? — в глазах незнакомца заискрился смех. Ибо покачал головой.
— Не знаю.
— А сейчас? Тоже боишься?
— Кто ты? — вырвалось у Ибо еще до того, как он успел обдумать свой вопрос.
— Сяо Чжань. Я лекарь Тигриного племени.
— Зачем вы забираете наших людей?
— Забираем? — Сяо Чжань чуть склонил голову к плечу, и Ибо узнал это выражение недоумения. — Все те, что пришли от вас, сделали это добровольно, связав свою жизнь со своими половинками судьбы из нашего народа. Те, кому повезло их найти, счастливы.
— А я? — Ибо почему-то почувствовал себя обиженным. Но ничуть не удивленным тому, что услышал.
— А за тобой пришел я, — Сяо Чжань протянул ему руку и улыбнулся так, что Ибо показалось — взошло второе солнце. — Ты пойдешь со мной?
— Нет, — внезапно сам для себя ответил Ибо, испугался и…
… проснулся.
Рывком сел и зашипел от боли, которой огрызнулось на его движение затекшее от долгого сидения в одной позе тело. Вспомнил сон и выругался.
— Ну что за идиот… — По-другому себя-во-сне он и назвать не мог. Хотя, может у того Ибо были свои причины. По крайней мере, ничего о том, что еще у него было за душой, Ибо-реальный не знал. Может, у него там родители или детей полный дом.
Ибо зевнул и потер лицо, морщась. Чтобы он еще раз уснул на стуле… В кресле типа самолетного ему спать не привыкать, но стулья — все-таки перебор. Надо было с ноутбуком сразу идти хотя бы на диван. Там и плед есть. В памяти всплыло слишком реальное ощущение тигриного меха под пальцами, и Ибо вздохнул. В последние дни в его жизни стало слишком много тигров. Даже если это всего лишь названия песен и прыгающий световой силуэт над сценой. Но Чжань-гэ в виде тигра представлялся очень хорошо.