— Что привез, Белка? — насторожился Орлов, видя наваленные на телегу деревянные макеты пушек и фанерные листы «брони».
— А вот, гляди! — весело отозвался Белка.
Орлов накинулся на Прошина:
— Что ты, очкастый, бутафорию в театр, что ли, привез? Нам не до постановок.
— Дяденька, гляньте! Пушки как заправдашные. Мы с дедом Михеем им и жерла прожгли, — проговорил Костя, расхваливая макеты.
— Жерла, жерла! Горючее надо, а не жерла, — не унимался расходившийся Орлов, до которого еще не доходила затея Прошина.
— А ведь это здорово! — рассмеялся я. — У нас только две машины, а теперь вон сколько стало. Честное слово, обманем фашистов.
Похвалил Прошина и командир бронемашины Марченко.
И все же я строго спросил:
— А когда будет горючее, Дмитрий Афанасьевич?
— Через недельку, товарищ командир, — ответил Прошин. — Вот пустим свой «крекинг», есть задумка.
— Хорошо, последний срок, Дмитрий Афанасьевич.
В тот же день ко мне в землянку пришел командир бригады «Смерть немецким оккупантам» Петр Андреевич Понуровский и сказал, что у них есть партизан по фамилии Побожий, инженер-химик, который может наладить производство горючего для танков и тракторов.
Через три часа Побожий был у меня. Это был невысокого роста молодой человек, лет 25-ти. Он подошел ко мне и бойко представился:
— Товарищ командир, я к вам от комбрига Понуровского. Партизан Виктор Побожий!
— Рад вас видеть.
Побожий изложил план пуска своего «крекинга» на заброшенном смолоперегонном заводе.
— Что вам нужно для этого? — спросил я.
— Люди. Человек сто пятьдесят. Вот по этому списку.
Он передал мне список партизан с указанием профессий. В списке значились химики, лаборанты, канифольщики, слесари, плотники… кого только не было!
— Будем считать, что эти люди в вашем распоряжении, — ответил я Виктору.
Побожий оказался человеком дела.
В течение восьми дней завод был восстановлен и вступил в строй. Путем сухой перегонки из сосновых чурок партизаны добыли что-то похожее на скипидар. Этот продукт и заменил нам горючее.
Спустя три дня, 21 июля 1942 года, карательные отряды эсэсовцев, человек восемьсот, при поддержке танков перешли вблизи сел Гавриловой Гуты и Теребушки в наступление, решив окружить и уничтожить партизанский отряд. Ведя тяжелый и неравный бой, мы сделали попытку отойти в глубь леса. Чтобы прикрыть отходы, выслали навстречу фашистам три танка, а во фланг наступающим эсэсовцам поставили замаскированные под танки три трактора, к которым подвезли гаубицу.
Неожиданно послышался шорох, а затем донеслись голоса. Командир бронемашины Марченко, ведущий наблюдение, негромко доложил:
— На дороге колонна!
Командир танка Орлов, моментально оценив обстановку, подал команду:
— По машинам!
Когда колонна фашистов подошла к нам, я подал команду:
— Вперед! По фашистам — огонь!
Гитлеровцы, увидев танк и бронемашину, в панике заметались. Но вот появились шесть фашистских танков, изменивших положение. Завязался бой. Наша бронемашина загорелась, прямым попаданием в танк Орлова заклинило башню и перебило гусеницу. И тогда-то пришли на помощь три трактора, которые двинулись во фланг эсэсовцам. Одновременно заработала наша гаубица. Прямым попаданием артиллеристы перевернули немецкий танк, второй подожгли. И фашисты побежали. К этому времени подоспел отряд подполковника Иллариона Гудзенко, он встретил фашистов огнем из пулеметов и автоматов. Многие эсэсовцы, побросав оружие, кричали:
— Партизан, не стреляй!..
Бой был коротким, длился всего 40–50 минут. В этом бою уничтожили три вражеских танка, один танк захватили, истребили более 300 фашистов, 17 гитлеровцев взяли в плен.
Гитлеровский генерал Абт писал в своей сводке: «У советских партизан в районе Брянского леса появились не известные нам доселе танки с артиллерией крупного калибра. Только поэтому мы потеряли 800 своих героев убитыми».
Молва о подвиге партизанского бронетанкового подразделения быстро разнеслась по отрядам.
Мне хочется рассказать об одном замечательном человеке, с которым я познакомился в отряде имени Калинина. Дело было так.
Однажды, осмотрев лесные завалы и минированные участки дороги, мы с комиссаром отряда имени Калинина Иваном Григорьевичем Новиковым возвращались в штаб.