На следующий день в 10.00 раздался звонок, все вскочили со своих мест. Подхожу к телефону, беру трубку.
— У телефона Емлютин.
— Товарищи командиры все на месте? — голос Матвеева.
— Да, Александр Павлович, на месте.
— Через 10 минут подойдут к подъезду машины. Выезжаем в ЦК к товарищу Пономаренко.
— Мы готовы, Александр Павлович.
Все поняли, в чем дело. Еще раз осмотрели друг друга и вышли к подъезду. Прибыли в ЦК. Пантелеймон Кондратьевич поприветствовал всех, оглядел, пошутил с нами и, взглянув на часы, сказал:
— Мы немного опаздываем. Едемте в Кремль, нас ждет товарищ Сталин.
Сталин смотрел на нас приветливо, хотя лицо его было утомленным. Светились поседевшие волосы. Он был в простом кителе…
— Что же, товарищи, не спеша расскажите, как воюют и живут партизаны и наши советские люди, попавшие под ярмо немецких оккупантов. Как относится население к вам, вы к населению… — Сталин посмотрел на меня. — Ну вы, товарищ Емлютин.
Я встал, попросил разрешения разложить карту.
— Пожалуйста.
Сталин и другие члены Комитета обороны внимательно слушали меня и что-то записывали. Сталин беспрерывно курил и всем нам также разрешил курить.
— Мы имеем пятьдесят один отряд, бойцов десять тысяч шестьсот сорок девять, — докладывал я.
— Что за люди в отрядах? — сразу спросил Сталин.
— Большинство — местные, из Трубчевского, Навлинского, Суземского, Комаричского, Выгоничского, Брасовского, Брянского, Почепского, Унечского, Гремячского, Средино-Будского и других районов. Часть окруженцев, то есть оставшихся на занятой врагом территории бойцов Красной Армии.
— Какой возраст людей?
— От тринадцати до шестидесяти и даже больше, — ответил я.
— Значит, у вас все воюют: старики, женщины и дети. Так можно понимать вас?
— Да, так.
— Какое вооружение имеют отряды?
— В отрядах — 61 орудие… — начал я.
— Уже имеете артиллерию? — Сталин, казалось, был удивлен. — Где же вы ее взяли?
— Часть собрали из брошенной при отходе наших войск и привели в боевую готовность, а часть отняли у гитлеровцев в бою.
— Калибры орудий?
Я назвал. Потом сказал о количестве снарядов. Суммировал наш арсенал:
— Осталось 72.
— Хорошо, еще что из орудий есть?
— 19 орудий 76-миллиметровых и 34 — 45-миллиметровых пушки.
Сталин переспрашивает:
— Тридцать четыре?
— Да, Иосиф Виссарионович, тридцать четыре, — подтверждаю.
— А зенитки есть?
— Пять орудий.
— Снаряды к ним?
— 820 снарядов.
— Маловато, — говорит Сталин. — Минометы есть?
— 114.
— Какие минометы?
— 120-ти — девять…
— Мины к ним есть?
— 365 мин.
— Маловато.
Звонит телефон. Сталин подходит к аппарату и подтверждает об отправке чего-то на фронт. Возвращается и просит:
— Продолжайте.
Я уже успокоился, знаю, что Сталина интересует, докладываю более уверенно.
Сталин перебивает:
— Вы куда спешите, в театр, что ли?.. Не торопитесь. Мы прослушаем по порядку, время хватит у нас. Патроны у вас есть?
— К автоматам — 16 000, крупнокалиберным пулеметам — 8000.
— Вы не сказали, у вас винтовки-то есть?
— Прошу простить, Иосиф Виссарионович, упустил.
— Ничего, — говорит.
— Винтовок 14 000.
— А сколько патронов к ним?
— Патронов имеем 1 120 000… Я еще не сказал, есть бронетанковый батальон.
— Даже бронетанковый батальон! — Сталин улыбается. — Расскажите, только не спеша, что в этом вашем батальоне?
Перечисляю. Сталин записывает, молчит. Не знаю, то ли думает, то ли ждет, чтобы я продолжал.
— Разрешите продолжать, товарищ Сталин? — спрашиваю.
— Пожалуйста.
Говорю об итогах боев, количестве уничтоженных гитлеровцев, наших трофеях, о потерях.
— Для вас это очень большие потери, — недовольно говорит Сталин, перебив меня. — Врага нужно бить партизанскими методами… В чем нуждаются сейчас отряды?
Я начинаю перечислять. Снова звонит телефон. Сталин выслушивает и отдает распоряжения. К столу возвращается довольным.
— Успешно пробомбили. Молодцы!
Он смотрит на нас и неожиданно говорит:
— Все, что вам нужно, забросим. Проблема снарядов, вооружения теперь решена… А как народ живет?
Теперь все командиры рассказывают. Но разговор постепенно переходит на боевые дела.
— Вы говорите о диверсиях на коммуникациях врага. Расскажите, товарищ Емлютин, как у вас налажено подрывное дело?
— Мы пустили под откос 51 эшелон противника. Сами из тола делаем поездные мины.