В пятницу тело с газона увезли прежде, чем приехала Елена Карповна, в субботу с Володиными товарищами по службе она съездила в морг, вернулась мрачная.
В таком настроении Елену Карповну застали два шныря из Прокуратуры, которые досконально знали о её похождениях с Рапохиным. Шантажировали тихими голосами, добивались какого-то ужасного признания, чуть ли не такого, что она сама столкнула мужа с крыши.
Елена Карповна выставила их, благо шушуканьем в коридоре заинтересовались Володины сослуживцы, распивавшие на кухне водку за Володину память. Когда они втроем вывалили с кухни, язык Елены Карповны сам собой произнес: «Пошли вон». Шнырей как ветром сдуло.
Оставшись одна, она позвонила Веньке, которого, жалея, держала в неведении. Рассказала о несчастье с мужем, о шнырях, о том, что они всё знают.
— У этих гадов на каждого есть компромат, — отозвался Венька. — У тебя, наверное, с деньжатами туговато? Сейчас подъедет человек, передаст. Кстати, какой у тебя адрес?
Елена Карповна назвала адрес, вслед за чем сказала:
— И это всё?
— А что еще? — спросил Венька.
История была пренеприятная. Эти хмыри из Прокуратуры могли здорово нагадить.
— Какие-нибудь слова утешения, — произнесла Елена Карповна. — Или у тебя их нет?
— Соболезную. Крепись, — дежурно сказал Венька. — Одного я не могу понять — зачем он это сделал?
— Потому что любил, — ответила Елена Карповна и вдруг всхлипнула. — А я, дура набитая…
Она внезапно замолчала.
— Зря это он, — сказал Венька, слыша в трубке придушенное рыдание. — По-бабски как-то. Ах, вы так? А я вам вот этак. Жизнь не игрушка. Да не реви ты, черт бы тебя побрал. В смысле: кончай реветь.
Вот чего он терпеть не мог, так это бабских слез. Часами могут ныть. Ы-ы-ы, ы-ы-ы. Тьфу!
— Больше не буду, — отозвалась Елена Карповна. — Бездушный вы, Вениамин Олегович. Не нужно мне ваших денег.
И повесила трубку.
— Куда ты денешься? — сказал Венька, после чего позвонил личному охраннику, чтобы заехал за деньгами. Подкинуть, мол, надо по одному адресочку.
Лена со своим дурацким Володей была слегка некстати. Дело в том, что буквально за пару минут до этого у Веньки был разговор с матерью. Она приглашала на пять вечера, он как мог отказывался, но в конце концов вынужден был согласиться. А, согласившись, сразу начал ругать себя, что зря это сделал. Опять эти пензяки, Женечка, Гендос, Лена с Юрой, Александр Прокопьевич. Всем будет что-то нужно. Кстати, обещал быть Кирилл.
Вот с Кириллом не хотелось бы встречаться. Пусть он помог тогда с Боцманом, пусть. Честь ему за это и хвала. Но то, что он позволяет себе с Лазаревым, начисто перечеркивает этот героический поступок.
Но как не пойти? Сын всё же, не окончательная сволочь.
А тут Лена с этим Володей.
Приехал охранник. Венька передал ему конверт с пятью тысячами долларов (пусть Лена знает, что он не жлоб), назвал адрес, предупредил, чтоб без глупостей.
— Как можно, шеф? — обиделся охранник.
Веньку он уважал больше даже не как министра, а как непобедимого бойца, способного в одиночку отметелить и десять, и двадцать архаровцев. Воровать у такого человека? Мыслимое ли дело…
Между просим, Елена Карповна от денег не отказалась…
В 17.00 Венька был у родителей. Довез Веньку всё тот же охранник, за сверхурочную работу немедленно получивший двести долларов. Еще триста его ожидали за следующий вызов, который должен был последовать после 22.00. Полтыщи баксов за вечер, согласитесь, совсем недурно. К 22.00 Венька предполагал основательно нагрузиться. Естественно, вопрос о том, чтобы в таком состоянии вести машину, не возникал. Прошли те глупые мальчишеские времена, когда вдребезину пьяный Венька гонял на авто по ночному городу. Статус не тот.
Стол ломился от снеди, еды было наложено в три этажа. Поднос с жареным поросенком, например, был вознесен на третий уровень, он опирался на два ведерка с шампанским. Под подносом находилось блюдо с блинчиками, фаршированными черной икрой, и блюдо с разносолами. Рядом с подносом стояли вазы с виноградом и персиками, возвышающиеся до второго уровня. Таким образом был заставлен весь стол.
Чувствовалось, что гости на сей раз раскошелились.
Мать хотела усадить братьев вместе, но воспротивился Кирилл. Он сел между Женечкой и Гендосом. Венька и сам не заметил, как угодил между супругами-пензяками. Вот уж вляпался, так вляпался.
Кстати, за столом имел место еще один гость, нежданный, который явился с корабля на бал аккурат перед приходом братьев. Явился он, как и следовало ожидать, из каталажки, где отбухал без малого шесть часов. За эти шесть часов пивное амбре из него выветрилось, но не окончательно. К тому же со вчерашнего утра он был небрит. Догадаться нетрудно — это был Елдынбаев.