— А мы в свою очередь обязуемся не разглашать происшествие, — сказал полковник. — Точно, Кирилл?
— Вовремя мы, — произнес Кирилл, которого разобрал вдруг мелкий озноб.
Глава 34. Клин клином
Венька проснулся в десять утра в ужасе от того, что опоздал на работу. Правда, он тут же вспомнил, что сегодня воскресенье, но всё равно пришлось полежать с полминуты, пока сердце не успокоилось.
Вчерашнее скрывалось в тяжелом похмельном тумане и вываливалось оттуда внезапными фрагментами.
Так, вывалилась вдруг лоджия, деревья под ногами. Это еще нужно переварить, обдумать, привыкнуть, чтобы не било по нервам, всплыв из глубин памяти. А лучше забыть, что он вчера и сделал. Вернулся за стол и сразу треснул фужер бренди. Потом без передышки еще один.
Вывалился Гендос, который почему-то оказался на месте Дианы и что-то зудел, канючил, вроде бы как что-то клянчил. Но что?
Вывалился Елдынбаев. На сей раз уже Венька подсел к нему. Елдынбаев говорил что-то мудреное, но невероятно смешное. Венька ржал и никак не мог укусить сочный персик. Только разинешь рот, как уже пора смеяться.
Вроде бы была Женя. Рыдала в жилетку, как сумасшедшая. Сырости в этой женщине!
Странно, но папани как будто и не было. Перековался чувак, стал сдержан и скромен.
Конца Венька совсем не помнил. Кто довез до дому, как довез, во сколько довез — всё в тумане.
Венька встал. Одежда аккуратно висела на стуле. Надо же, скрупулезность какая.
Пошлепал босиком в туалет, боковым зрением заприметил в коридоре большой незнакомый предмет, включил свет. Предмет оказался елдынбаевским мешком с детскими поделками.
Венька мысленно застонал. Что же он Самату-то наобещал? Что-то ведь наобещал, иначе не было бы тут этого дурацкого мешка.
Елдынбаев всё сделал правильно, на то Венька и министр культуры, чтобы пестовать детское творчество, только Веньке от этого не легче. Кому в нынешнем рынке нужны эти загогулины, эти кривулины, когда настоящих мастеров вывести в люди невозможно. Прозябают в безвестности, идут кондукторами в общественный транспорт, там хоть платят, но в основном влачатся по жизни, как босяки. Ну и отношение к ним соответственное — как к босякам, отбросам общества.
Вот такие мысли посетили Веньку над мешком Елдынбаева.
«Эк тебя понесло, — сказал он себе. — Не иначе, загогуйловское ментоядро опять выпячивается».
Действительно, мысли были вредные и опасные. С такими мыслями нечего было делать в правительстве Курепова.
Он затолкал мешок в стенной шкаф, чтобы глаза не мозолил. Елдынбаеву можно наврать, что поделки не прошли по замыслу. Замысел, мол, неказист. Он мужик терпеливый, проглотит…
Насчет завтрака голова у Веньки никогда не болела — холодильник всегда был набит под завязку. В баре, что в гостиной, имелся широкий выбор крепких изысканных напитков, в баре, что на кухне — напитков крепких, но попроще. Было также бутылочное и баночное пиво. Похмеляйся, не хочу.
Что Венька и сделал, откупорив бутылку датского пива.
После этого, чувствуя некоторый подъем, он разогрел в микроволновке копченую куриную ногу, выудил из банки пару соленых помидоров, в эту же тарелку положил маринованных маслят, отдельно набухал крабовый салат, который в изобилии наготовила еще Лена.
Выставил себе любимому бутылку «Посольской» и начал метать так, будто с позавчерашнего дня ничего не ел.
Насчет того, что завтра уже на работу, не думал. Чудо-таблетки, кои в изрядном количестве лежали и в кухонном шкафу, и в аптечке, и даже в прикроватной тумбочке, исцеляли лучше пива и напрочь отбивали амбре.
В полдень вдруг позвонил Гендос, который по идее не должен был знать Венькиного домашнего телефона.
— Как здоровье, Вениамин Олегович? — искательно спросил Гендос.
— Нормалёк, — ответил Венька, сыто икнув. Он всё еще завтракал.
— Как насчет уговора? — сказал Гендос и застенчиво хихикнул. — Не забыли?
— Какого уговора? — насторожился Венька. Черт бы побрал это загогуловское ментоядро. Это всё оно. Стоит расслабиться — поехало обещать направо-налево.
— С одним человечком обещали свести, — сказал Гендос. — С Пяткиным.
— Зачем?
— Сами же говорили — ему нужен автомеханик.
— Я говорил? — удивился Венька, смутно припоминая, что Пяткин когда-то давным-давно жаловался, что сейчас хорошего автомеханика днем с огнем не сыщешь. Одно дерьмо осталось.