Я проезжал мимо Мемориала памяти жертв промышленного экстремизма — гигантского поля полуразрушенных строений.
До войны тут располагался химический завод, в который угодила запущенная деструктантами баллистическая ракета. Комплекс зданий полыхнул тогда единым пламенем, а многие километры вокруг были отравлены нефтепродуктами. После войны восстанавливать ничего не стали, а устроили мемориал в назидание будущим поколениям.
Периодически раздаются предложения переделать всё в парк развлечений для любителей полазать по развалинам. Ничего не поделаешь — в наши дни уже не все воспринимают те события как трагедию миллионов и героический подвиг предков. Для многих Битва за Урагорию — это что-то романтическое, вроде средневековых рыцарских поединков…
В городе я переключился на ручное управление и немножко размялся. Люблю иногда попрактиковаться в вождении — ощутимо бодрит.
Ну, а кроме того, помогло отвлечься от тревожных ожиданий.
Глава 2. Шеф
В офисе как всегда суетливо и душно.
Мазл, недавно вернувшийся с Розовины, развлекал анекдотами на нетрадиционные тематики. Не скрывающая своих пристрастий Корделия Вудс огрызалась на его шуточки и упрекала в отсутствии толерантности.
Саша Тойвен — единственный, с кем у меня были более или менее дружеские отношения, — отвёл в сторонку и поведал о последних новостях и слухах: наверху недовольны работой отдела, поговаривают о реорганизации. Шеф собирается в отпуск, а может, и в отставку. А ещё, на Конкордии серьёзные проблемы, ожидается экстренный выезд кого-либо из инспекторов, кого именно — пока не понятно, шеф думает над этим вопросом: нужен кто-то толковый и ответственный, а таковых на данный момент в распоряжении нет.
— Неужели всё так плохо? — переспросил я. На моей памяти экстренные командировки случались всего пару раз, но это были такие тяжёлые ситуации, что даже вспоминать не хочется.
Саша кивнул и мрачно добавил:
— Мы тут весь день вчера голову ломали и решили, что Олегыч пошлёт тебя.
— Ну уж нет, — ответил я. — Слишком уж ты, Сашка, сгущаешь краски. Да и вообще, с каких это пор он считает меня толковым и ответственным?
— Не знаю. Но как бы там ни было, лететь всё равно больше некому: все ещё земной срок не отмотали. — Саша помолчал, а потом посмотрел в упор и многозначительно прибавил: — Кроме тебя…
Я перебирал в уме инспекторов, которые на данный момент находились на Земле, пытаясь вспомнить, кто из них уже исчерпал положенные после каждой командировки полгода земного отпуска, но решительно не мог таковых определить. В голову упорно лез только Паатлелайлен, но и тот неделю назад сломал позвоночник на горных лыжах у себя в Финнемаркии, так что в ближайшие два-три месяца никуда лететь не сможет.
Неужели оправдались мои худшие подозрения? Межзвёздная инспекция, да ещё и экстренная…
Вооружившись железными отговорками и пожеланиями удачи от Саши, я проследовал в кабинет к шефу.
— Здравствуйте, Мстислав Олегович! — сказал, переступив порог.
— Приветствую тебя, Андрей! — ответил шеф.
Он был очень занят. Об этом свидетельствовал расстёгнутый ворот рубашки, двумя полосками болтающийся на шее развязанный галстук. Однако больше бросилось в глаза обилие разбросанных по столу бумаг и полупустой стеклянный кофейник. Пожалуй, ничего хуже и быть не могло, поскольку означало, что шеф расстроен, что нервничает и ему нужна помощь.
— Я уж подумал, что ты опаздываешь, — сказал шеф, глядя прямо перед собой. — Присаживайся! Как дела?
— Неплохо. — Я занял кресло напротив.
— Смотрел твой последний отчёт. На мой взгляд, нужно попробовать рассмотреть корреляцию между уровнем лояльности населения Маннелинга и количеством осуждённых на пожизненное заключение. Но это… потом… — Шеф замолчал.
— Вы ведь не за этим меня вызвали? — Я внутренне замер.
— Андрюша, — шеф снял очки и помассировал глаза, — нужно лететь на Конкордию.
Я уже начал заготовленную заранее речь, но он оборвал:
— Знаю, что не хочешь, что у тебя тут личные дела, что у тебя невеста и всё прочее. Но, поверь, дело — дрянь.
— Что случилось-то? Кто там у нас?
— У нас там Джонсон и де Ловерг… — Шеф запнулся. — Были. Теперь — только де Ловерг. — Он опять замолчал и отпил кофе. — Две недели назад, 24-го числа, от Джонсона пришёл отчёт о странных явлениях, замеченных в нескольких городах на Конкордии. По первым описаниям, наблюдалось что-то вроде оптических миражей. Возможно, голограммы. Чьих рук дело — пока не ясно. За расследование взялись спецслужбы и местная полиция. В общем-то, ничего интересного, банальная ерунда. Но как ни странно, данное происшествие вызвало всплеск религиозных волнений в обществе. Де Ловерг указывает на появление неких пророков и прочую чепуху. Предположительно, события трактовались, — шеф заглянул в бумаги и поморщился, — как «пришествие божественных сущностей». Для подавления экстремистских настроений пришлось применить силу, вплоть до уничтожения материальных ценностей ударами с воздуха. В целом, обошлось без жертв. Организаторы беспорядков выявлены и задержаны. Ситуацию взяли под контроль. Всё вроде бы утихло. Но вчера поздней ночью пришло сообщение о гибели Джонсона…