Ещё бы! Конечно, буду! И даже как буду!
Розово-мраморные, отполированные до зеркального блеска, стены.
И зеркала, кстати, от пола до потолка, идеально ровные, в кованых рамах, безжалостно отражающие мою грязную, небритую, растерянную рожу.
Квадратное, красного дерева, восьмиспальное лежбище с выпирающей периной, небрежно приправленное аккуратнейше подстриженной рыжей шкурой неизвестного животного, возможно — гигантского ленивца-мегатерия. Мне бы и в голову не пришла мысль о ленивце, но Змиулан откуда-то знал, что именно так оно и было.
В изголовье — изящный деревянный столик на семи выгнутых ножках, уставленный глиняными чашами с виноградом, персиками, сливами и чем-то ещё, чему даже пройдоха Змиулан не имел названия. Высокая расписная амфора, источавшая зазывные слабоалкогольные запахи. И — мясо, жареное мясо, мясо с овощным гарниром, мясо с приправами из душистых трав, на овальном бронзовом блюде!..
Огромные шёлкотканые гобелены, изображающие подвиги богов и императоров, с натуралистическими подробностями и бытовыми деталями: закованный в алые доспехи воин поражает бесконечной длины копьём мохнатого чёрного паука размером с добрый дачный домик, а из разверзшегося чрева твари хлобыщет ядовитая жёлтая кровь… слоноподобная толстуха с лунообразным, не лишённым привлекательности лицом, оснащённая не меньше чем восемью титьками, с материнской лаской прижимает к своему чреву четырёх монстровидных мужиков зараз, и что характерно — густая рыжая куделя любвеобильной мадам закручена в две фривольные бомбошки… тощий подросток, с разметавшимися седыми патлами и вполне узнаваемыми чертами измождённого лица, рассекает чрезмерно тяжёлым для его ручонок мечищем волосатого великана, не то здешнего йети, не то демона, не то просто какого-нибудь чрезвычайно зверовидного борца за права угнетённых… а за спиной подростка спокойно и отрешённо, закрыв глаза, с таким же оружием, как и у меня, в длинной, до колен, рубахе и каком-то легкомысленном панцире стоит наголо бритый тип с перекачанными мышцами, даже с поправкой на необходимую художественную стилизацию слабо похожий на ординарного зиггана…
— Это юйрзеогр?
— Нет, ниллган. Но ты был близок к истине: это Светоносный, дед Солнцеликого.
— А этот… за его спиной?
— Здесь ты угадал. Это ниллган, один из твоих предшественников.
— Как его зовут?
— Ты слишком любопытен для ниллгана. Вот, выпей.
Я принял полуведерный кубок, в котором перекатывалась зеленоватая жижа, судя по запаху — далеко не «чинзано» и даже не «солнцедар». Пригубил… предчувствия меня не обманули… дрянь была редкостная, перекисший огуречный рассол пополам с зубной пастой… и начал разглядывать сосуд. Это была не медь, не бронза, ни даже железо… это, государи мои, было чистое серебро с художественным чернением. Ну, даже по тем временам не бог весть какое достижение, но орнамент не походил ни на что, когда-либо мною виденное: сложная последовательность семиугольных звёзд, прихотливо перетекавших одна в другую. Чёрт дери, и в этом наверняка был какой-то смысл!..
— Прояснилась ли твоя голова?
— Да.
— Чего ты хочешь ещё? Есть? Пить? Юмбл-юмбл?
Я хотел было переспросить, что означает последний вопрос. Но тотчас же догадался: местный эвфемизм для того, что у нас, потомков, принято называть «ай-люлю» или, к примеру, «зуг-зуг»[43]. Поэтому я задал иной вопрос:
— Что означает этот узор?
Жрец, нахмурившись, отобрал у меня кубок.
Он был ещё вовсе не стар, этот колдун, смахивавший скорее на мясника или кузнеца с рыночной площади. Этакий ширококостный, приземистый мужик, густо поросший пегим волосом во всех доступных обозрению местах. Шерсть пробивалась даже вокруг глаз, как и подобает чертознаю — зелёных. Я бесцеремонно разглядывал его, и это всё сильнее беспокоило жреца.
— Странно, — пробормотал он. — Необычный ниллган… задаёт вопросы… В чём мы ошиблись?
Он вдруг коротко и сильно ткнул меня ладонью в лоб:
— Ты знаешь, кто я такой?!
— Откуда мне… — замямлил я, но дремавший доселе Змиулан внезапно вскинулся и взял управление на себя: — Ты Дзеолл-Гуадз, верховный жрец Пяти Богов, Первый ключарь Эйолудзугга, происходящий из сорокового колена младших Эйорзигганов… как ты сам это утверждаешь.
— А ты сомневаешься? — прошипел жрец и снова попытался дотянуться до моего лба.
— Я точно знаю, что ты ублюдок царских кровей, не угодивший в юруйаги потому лишь, что у рабыни, которую покрыл юйрзеогр Риндзюйлгэл, был постоянный хозяин — Дзеолл-Дзагэйб, верховный жрец Пяти Богов, — безжалостно отчеканил Змиулан и уклонился от тычка.
43
Цитаты из художественных фильмов «Бриллиантовая рука» (режиссёр Л. Гайдай, СССР, 1969 г.) и «Пещерный человек» (режиссёр К. Готтлиб, США, 1981 г.).