Передовые части были уже на подступах к Константинополю. Вот-вот за ними вслед должна была выступить огромная турецкая армия.
Султан был привержен наукам. Его советником, привившим ему эту любовь, был придворный врач, итальянский еврей Якопо из Гаэты — Якопо Гаэтано.
Мехмед возлагал особые надежды на артиллерию. И появление Урбана в Эдирне-Адрианополе пришлось как нельзя кстати. После того как венгр отлил огромную пушку, потопившую с первого выстрела венецианский корабль своим массивным ядром, султан поручил ему отлить еще большую пушку, которая могла бы пробить брешь в стене, окружавшей Константинополь.
Урбан выполнил поручение султана. Его новая пушка была невиданных размеров. Длина ее ствола равнялась сорока пядям, то есть примерно девяти метрам, а толщина — одной пяди, это приблизительно двадцать сантиметров. Вес ядра этой пушки был равен четыремстам фунтов, то есть более ста килограммов. Ее обслуживало семьсот человек.
Султан приказал испытать пушку невдалеке от своего дворца. Обыватели были предупреждены: их мог испугать нежданный гром. И действительно, грохот был оглушительный, а ядро вошло в землю на целых шесть футов (примерно на два метра).
Султан был в восторге. Он тотчас повелел отрядить несколько сот человек для того, чтобы выровнять дорогу для бронзового чудовища. Ее должны были везти под стены Константинополя.
Одновременно сооружались турусы — стенобитные осадные башни на колесах. Не сидел сложа руки и Урбан: под его руководством отливали все новые пушки. Но ни одна не могла сравняться с махиной, которую назвали «Кит».
Флот турок намного превышал греческий и количеством и качеством. Султан приказал капудан-паше, то есть своему главному адмиралу, преградить дорогу христианским кораблям со стороны Мраморного моря. Он предвидел, что государи Европы вознамерятся послать помощь осажденному городу. Дорогу со стороны Черного моря сторожили крепости по обеим сторонам Босфора — Румели-хисар и Анадолу-хисар.
Передовые отряды турок решились прощупать оборону великого города. Они попробовали взобраться на стены, но были отбиты с большим уроном для себя. После этого попытки уже не возобновлялись. Турки стали ожидать подхода главных сил. И прежде всего чудовищных пушек Урбана, о которых уже слагались легенды.
Весь февраль султан отдал подготовке к осаде, а потому его передовым отрядам пришлось ограничиться разведывательными действиями.
Наконец армия выступила. Она двигалась медленно, ибо дорогу заняли пушки и осадные башни, которые тащили сотни воловьих упряжек.
Повинуясь законам ислама, султан Мехмед направил в город парламентеров под белым флагом. В ультиматуме императору Константину предлагалась почетная сдача, если город будет сдан добровольно. Если же греки вознамерятся сопротивляться, их ждет смерть.
Огонь и смерть!
Глава шестая
Царьград — Константинополь — Истамбул — Стамбул…
Противно христианской религии делать рабов из людей, которые все получают свободу при рождении; один собор освободил всех крестьян, бывших ранее крепостными в Германии, Франции, Испании и т. д. Сделать подобный резкий переворот не будет средством приобрести любовь земледельцев, исполненных упрямства и предрассудков. Но вот удобный способ: постановить, что, как только отныне кто-нибудь будет продавать землю, все крепостные будут объявлены свободными с минуты покупки ее новым владельцем…
Ласковое обхождение с турками предписано от меня генерал-майору и кавалеру Максимовичу по случаю прибытия к нему каймакама; но, видя из рапорта вашего, что и вы оное оказываете, считаю нужным вам подтвердить…
Потемкин — генерал-майору М. И. Кутузову
Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или со стороны Кубанской, — во всех сих случаях и Крым на руках… по Бугу турки граничат с нами непосредственно, потому и дело должны иметь с нами прямо сами… Всякий их шаг тут виден… Всемилостивейшая Государыня! Неограниченное мое усердие к Вам заставляет меня говорить: презирайте зависть, которая Вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику, цесарцы без войны у турок в Молдавии взяли больше, нежели мы…
Потемкин — Екатерине
Говорят в городе и при дворе (цесаревича Павла) еще следующее: Задунайский (Румянцев) и Ангальт приносят Ее Императорскому Величеству жалобу на худое состояние российских войск, от небрежности его светлости[32] в упадок пришедших. Его светлость, огорчаясь на графа Ангальта за то, что он таковые сплетни допускает до ушей Ее Императорского Величества, выговаривал ему словами, чести его весьма предосудительными. После чего граф Ангальт требовал от его светлости сатисфакции. К сему присовокупляют, что Ее Императорское Величество не благоволит его светлости. Многие не в пользу его светлости толкуют и то, что его светлость в монастыре, а не во дворце жить в Киеве изволил.