Воспоминания прихлынули. Екатерина вскинула голову и, жестко выговаривая слова, произнесла:
— Надеюсь, любезный сын, что вам доведется увидеть сей победный марш. И что тогда вы возразите мне?
Павел тряхнул головой. Он был упрям и себе на уме. Матери хотелось бы укротить его строптивость, но они слишком отдалились друг от друга. Разобщение это началось еще тогда, когда императрица Елизавета отняла у нее младенца и воспитывала его вдали от матери.
Так оно и длилось годы и годы. Павел тяготел к отцу и, когда его не стало, замкнулся в себе. А Екатерине в ту пору было не до него: она утверждалась на престоле, искусно балансируя меж сторонниками и противниками. Это требовало усилий, о которых знала только она сама. Мать и сын разошлись, чтобы уже вовсе не сближаться.
— Я скажу, любезная матушка, что все это прожекты господина Потемкина, который спит и видит себя если не на троне Византии, то уж по крайности на троне Дакии, о коей он усердно распространяется. — Павел говорил, не поднимая глаз, как бы внутренне беря разгон. Затем он поднял глаза, вперил их в Екатерину и проговорил с усмешкою: — Противу сего дерзкого плана восстанут государи Европы, об этом вы не подумали? Короли Франции, Пруссии, да и, может статься, император Иосиф, ваш конфидент[10].
— С чего это им восставать? — не очень уверенно вопросила Екатерина.
— С того, что Порта Оттоманская[11] есть балансир. Противовес то бишь. Дабы ни одна держава не усилилась и блюлось равновесие. Они не так Порты опасаются, как ваших орлов, государыня-матушка, — с усмешкой закончил он.
«Неужто он про Орловых? — подумала она с тревогой. — Это уж совсем из рук вон».
Павел заметил, каково замешалась мать при упоминании об орлах, и несколько позлорадствовал про себя. А вслух сказал:
— Двуглавых орлов поимел я в виду, ваше величество, двуглавых. А вдруг расклюют, как расклевали Польшу?
— Я эти намеки не понимаю, — рассердилась Екатерина. — Равновесие европское пребудет и без Царьграда. А я вам скажу доверительно: император Иосиф при нашем свидании в Могилеве, выслушав меня, весьма одобрительно отнесся. Ведь и ему при этом кус немалый перепадет.
— Король французский Людовик восстанет, — не унимался Павел. — А с ним и король прусский[12]. Нет, ваше величество, — он снова принял почтительный тон, — все это мечтания без основания. Эк, гладко получилось! Великие деньги потребуются для сего дела и великое войско. А ваш Потемкин разорительно действует. Сказывают, хором понастроил в Новороссии неведомо зачем.
— Ведомо! — Екатерина решила свернуть разговор, становившийся ей все более неприятным. — Ведомо, любезный сын. Новые грады в пустынях тех возрастут. Нет, вы мне лучше отвечайте про мальчиков. Я обязана показать им Россию — старую и новую, кою обустраивают. Это их Россия, а не один Павловск.
— У нас будут более благоприятные поводы показать им Россию, — угрюмо отвечал Павел. — И более благоприятные обстоятельства.
— Вижу, вы не желаете мне потрафить, любезный сын. Впрочем, любезный ли, — спохватилась Екатерина. — Любезностью с вашей стороны было бы пойти навстречу моему желанию. Которое, я уверена, совпадает с желанием моих внуков. Ведь они так привязаны ко мне!
— Они привязаны и к родителям своим, — не меняя тона, отвечал Павел. — И наш родительский долг оберечь их здравие. Как мне ни неприятно, любезная матушка, ваше величество, но я принужден отклонить вашу просьбу. И позвольте мне откланяться.
— Что ж… — Екатерина поднялась и протянула сыну пухлую руку. — Не скрою: я огорчена. Весьма огорчена вашим упрямством, ибо усматриваю в сем одно лишь упрямство. И более того — желание досадить мне.
— Ваша воля усматривать, наша воля соблюсти родительский долг, — отвечал Павел, едва коснувшись материнской руки губами. — Прощайте же, любезная матушка. Желаю вам доброго пути.
Дверь за ним затворилась. Екатерина осталась стоять. Она была вне себя. Рушился с таким тщанием составленный ею план просвещения внуков. Она заранее предвкушала, как станет показывать им бескрайность будущих владений, отвечать на их многочисленные «почему» и «что это?», радоваться вместе с ними и веселиться так же чисто по-детски, как она умела.
10
Иосиф II (1741–1790) — австрийский эрцгерцог с 1780 г., соправитель своей матери Марии-Терезии в 1765–1780 гг., император Священной Римской империи с 1765 г.
11
Порта Оттоманская (Высокая Порта, Блистательная Порта) — принятое в европейских документах и литературе название правительства Оттоманской империи.
12
Людовик XVI (1754–1793) — французский король в 1774–1792 гг. Во время Великой французской революции осужден Конвентом и казнен. Король прусский — Фридрих Вильгельм II (1744–1797), король с 1786 г.