Прежде всего, Сёити был учеником профессора Нива, и, судя по тому, что Сэцуко о нем слышала, Сёити представлялся ей единственным человеком, достойным хранить эти тетради, И она решила его навестить.
Милая Наоми!
Последнее время сильно похолодало, и я подумала, как трудно тебе приходится со стряпней и стиркой. Как себя чувствует твоя мама? В прошлый раз, когда я к вам заходила, она показалась мне очень осунувшейся. Я и сама чувствую себя неважно — простудилась — и вот уже неделю не хожу на завод. Температура не снижается, к тому же одолевает кашель. Вначале я пыталась не обращать на это внимания, но теперь так ослабла, что по утрам с трудом встаю с постели. Мать беспокоится за меня, поэтому придется еще несколько дней полежать. Воспользуюсь этим временем, чтобы побольше читать.
Теперь я лучше понимаю твою маму, когда она отказывается вставать с постели во время воздушной тревоги: больному каждое лишнее движение кажется мучительным. И все же я надеюсь побывать у тебя в назначенный день. Правда, не очень пристало такой образцовой патриотке, как я, разгуливать по гостям и не ходить на работу.
Если буду чувствовать себя сносно, помогу тебе в уборке: уж слишком велик ваш дом и тебе одной не справиться. Когда я рассказываю своей матери про тебя, она просто не верит, что пятнадцатилетняя девушка одна ведет такое большое хозяйство. Говорит, если бы вы жили поближе, она каждый день приходила бы помогать. Да я и сама бы помогла. Вот видишь! Только говорю об этом, а на деле, к сожалению, ни в чем тебе не помогаю.
Написала письмо — и так утомилась, что в глазах круги. А ведь у меня обычная простуда. Наверно, все потому, что устала душой. Все это очень печально. Надо поскорее выздороветь и снова работать, не жалея сил. При встрече наговоримся вволю. До свидания.
… января
Сколько ни отхаркивала Сэцуко кровь, в легких ее не становилось меньше. Сэцуко представилось, будто она плывет по кровавому морю и вокруг вздымаются красные волны. Во всем теле уже не осталось ни капли крови, и оно стало тонким, как листок бумаги. Куда я плыву, думает Сэцуко, может быть, я уже умерла? Значит, скоро встречусь с отцом, матерью, братом и Наоми. Плыть было тяжело. Казалось, одно неверное движение — и сразу утянет в бездну. Кровавые волны вот-вот поглотят Сэцуко. «Оидзуми-сан, уже скоро!» Кажется, это голос Сёити Вакуй. «Оидзуми-сан, война кончилась!» А это вроде бы Савабэ. Из горла Савабэ хлынула кровь. Неожиданно тело Сэцуко начало медленно погружаться в море. «Оидзуми-сан! Оидзуми-сан!» -по очереди зовут ее Сёити и Савабэ, Сэцуко изо всех сил колотит по волнам руками и ногами, но тело ее неудержимо влечет в глубину. Внезапно Сэцуко видит, что она уже не плывет по кровавому морю, а стоит среди бескрайних развалин. Куда бредут эти толпы людей? «Ой», — в ужасе кричит Сэцуко: она стоит на трупе! Она отскакивает, но под ногами снова труп. Бескрайнее пепелище превращается в бескрайнее кладбище, горы трупов. Они быстро усыхают, и вот уже кругом белеют кости. Сэцуко тоже превращается в скелет. «Здравствуйте, Сэцуко», — говорит череп. Сэцуко оглядывается — черепа все одинаковые, но голос принадлежит Сёити: «Вы предупредили в письме, что знакомы с профессором Нива, и я решил, что придет пожилой мужчина. Никак не думал, что меня посетит такая молоденькая девушка…» На нее внимательно глядят не пустые глазницы черепа, а глубоко запавшие черные глаза живого Сёити…
Комната Сёити — узкая, в шесть татами, постеленных в один ряд, — была расположена в задней части главного здания храма Дзёсёдзи. «Прежде тут останавливались на ночь странствующие монахи», — объяснил он. У стены была постель, подле изголовья которой стоял радиоприемник. Вокруг прямо на циновках стопками лежали книги. Вошла женщина в шароварах, неся две плоские подушки для сидения. Она бросила их на циновки и сказала: «Настоятель просил передать, что сегодня в главном здании службы не будет и вы можете там побеседовать с вашей гостьей». Когда женщина ушла, Сёити захватил большую перьевую подушку и вместе с Сэцуко пошел в главное здание. «Извините, я прилягу, — сказал он, подложил подушку под голову и вытянулся. — Кажется, вы собирались что-то отдать мне на хранение?» — спросил Сёити.